Стражница
Шрифт:
Он бросился к Люку и оттолкнул его на несколько шагов назад.
— И ты не помешал ей сделать это? Что с тобой не так?
Люк толкнул его в ответ, но что меня действительно напугало, так это красные искры, парящие вокруг его рук.
— Помешать ей? Ты что, думаешь она попросила бы разрешения? — презрительно спросил он. — Может ты и не заметил, но сейчас это не в её стиле.
— Стой! — я схватила Колина за рукав куртки и попыталась оттащить.
— Ну же, Колин. Это было не его решение, а моё. Только моё.
Он повернулся и уставился
— Дай нам минутку, — сказала я Люку.
— Кварторы не слишком обрадуются, если им придётся ждать, — предупредил он.
— Какая жалость.
Я последовала за Колином.
— Я должна это сделать, понимаешь? Пожалуйста, не усложняй всё ещё больше.
— Ты должна вернуться, — сказал он еле слышным голосом.
— Вернусь.
Он обхватил мои руки своими.
— Ты ведь спрашивала, что случиться, если ты останешься, помнишь?
Я кивнула, не решаясь заговорить.
— Вернись, тогда я тебе скажу. — Он продолжал крепко держать меня за руки и повернулся к Люку. — Позаботься о ней. Если с ней что-то случиться, то мне всё равно, сколько у тебя магии. Я собственноручно тебя убью.
Выражение лица Люка было таким же мрачным, как и небо над нами.
— Если с ней что-то случиться, тебе не придётся ничего делать.
Руки Люка заслонили меня, когда мы заходили в Межпространство, но магия пронеслась по венам, выжгла изнутри, проложив через меня путь наружу своими острыми когтями. Я ощутила медный привкус во рту и влажность на лице.
— Становиться всё хуже, — пробормотала я и закрыла глаза, когда мы вышли на другой стороне.
Голос Люка был настоятельным и хриплым.
— Позволь мне исправить это.
— Нет. Ты обещал, — сказала я, затем почувствовала, как падаю и слова больше не действовали…
Когда я проснулась, что-то прохладное, мокрое касалось моего лица. Оно пахло немного смолисто, как розмарин.
Женский голос сказал:
— Она просыпается.
Я открыла глаза, закрыла, а потом вновь распахнула их. Пришлось приложить огромное усилие, но, когда я наконец смогла сосредоточиться, вид Люка абсолютно того стоил: его рот окружали от беспокойства морщинки, глаза были стеклянными от страха, испуганное внимание, словно лазерный луч, было направлено на меня. Моя рука провела по мягкой траве, а небо над нами было таким голубым и красивым, как в конце июня во время игр на стадионе «Комиски парк». Я мельком увидела огромное, зелёное поле и прямой ряд деревьев, тянущихся справа и слева от меня, но потом мир расплылся.
Люк сидел на корточках рядом и как будто боялся прикоснуться. Его пальцы не дотрагиваясь, парили надо мной.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Я не ожидал, что это будет так ужасно.
Я собралась с силами, чтобы сесть, а он обнял меня за плечи.
— Ты меня вылечил? — спросила я, высматривая на его лице какие-нибудь признаки неискренности.
Он покачал головой. Не чувствовалось никакого тления магии и чрезмерной теплоты, обычно покалывающей мою кожу, после заклинания.
— Спасибо, — искренне сказала я.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Маргарет.
— Бывало и получше.
— Люк, принеси ей что-нибудь попить.
— У нас не так много времени, — сказал он.
— Но достаточно, — ответила она и похлопала меня по руке. — Иди уже. И можешь передать своему отцу, что никакое хождение туда-сюда не заставит нас прийти быстрее.
Когда он ушёл, я спросила:
— Вы меня вылечили?
Если кто-то и мог найти подобную лазейку, то Люк.
— Нет. Я предлагала, но Люк был глубоко убеждён в том, что ты не дала бы на это своё согласие.
— Он был прав, — сказала я, приятно удивившись, что он сдержал слово.
— Он беспокоится о тебе, — пробормотала Маргарет, нежно обтирая моё лицо платком.
Я только хотела извиниться, но она продолжила:
— Это правда, очень мило. Он редко позволяет себе подобную роскошь.
Беспокоиться о ком-то — это роскошь? Я задалась вопросом, что бы Маргарет подумала о моей матери, которая наверняка, выиграла бы медаль за «беспокойство», если бы оно было одной из олимпийских дисциплин. Но вместо этого я лишь сказала:
— Да, но ведь заключённый союз важен.
— Речь идёт о чём-то гораздо большем, чем о союзе, Мо.
Прежде, чем я успела спросить что-то ещё, вернулся Люк с напитком в руках, который по вкусу был похож на газированный лимонад. Когда я опустошила стакан, он объяснил:
— Я действительно не хочу давить на тебя, Мо, но нам пора. Ты сможешь идти?
— Люк, — укоризненно произнесла Маргарет, — ты забыл её плащ.
— Я должна одеть плащ?
Как я с опозданием заметила, на Люке был одет гранатового цвета плащ из сырого шёлка, который скреплялся на шее витиеватой застежкой.
— Это у нас такой обычай, чтобы показать нашу принадлежность к определённому Дому.
Плащ Маргарет был такой же как у Люка: тяжёлая ткань опускалась до самого пола.
— У меня нет Дома.
— Ты принадлежишь ко всем, — сказала она. — Так как ты Сосуд, ты принадлежишь к Домам Воздуха, Земли и Воды, а поскольку ты связана с Люком, то у тебя есть доступ и к нашему. Это уникальная ситуация, и твой плащ отражает её.
— Белый. Цвет магии, — сказал Люк. — А белый свет состоит из комбинации всех других цветов, не так ли? Получается милый символ.
Его слова были мне неприятны.
— Я никакой не символ.
— Конечно, нет, — сказала Маргарет. — Но мы не хотим создать впечатление,
будто ты предпочитаешь один Дом другим.
Люк нахмурился, верный признак того, что он не сдастся.
— Если тебе что-то не нравится, то мы сможем обсудить это после церемонии. Но здесь и сейчас считается то, что видят люди, точно так же, как то, что на самом деле соответствует истине. И я не забыл о плаще, — обратился он к Маргарет. — Просто думал о другом.