Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений
Шрифт:
— Бог мой! — прошептал солдат и перекрестился.
Джейми гневно стиснул зубы. Это был чертов французский священник, одетый, по предложению О'Салливана, в рубашку и плед, как солдат.
— Он твердил, что обязан совершить обряд причастия над ранеными и умирающими на поле брани, — объяснил мне Джейми, подтягивая повыше и застегивая на плече свой грязный плед. Становилось холодно. — По мысли О'Салливана, если англичане захватят священника на поле битвы в сутане, они разорвут его на куски. А в таком виде, может быть,
Священник же, убедившись, что перед ним шотландец, вздохнул с облегчением и хотел было что-то сказать… Молниеносным движением Джейми закрыл ему рот ладонью, не дав произнести ни слова.
— Что вы здесь делаете, святой отец? — прошептал он в самое ухо священника. — Вы должны находиться в арьергарде армии.
По удивленному взгляду священника Джейми понял, что служитель Бога был уверен, что именно там и находится. На самом же деле он заблудился в темноте. И сейчас, догадавшись о случившемся, в страхе опустился на колени.
Джейми оглянулся назад. Он не осмелился заставить священника вернуться. В кромешной тьме его легко могли принять за противника и убить на месте. Встряхнув священника за шиворот, он яростно прошептал:
— Ложись на землю и лежи, пока не прекратится стрельба.
Священник согласно кивнул, но вдруг увидел тело английского солдата, лежащего на земле в нескольких футах от них.
Он с ужасом уставился на Джейми, а потом полез за бутылкой святой воды, которую носил на поясе, рядом с мечом.
Выразительно округлив глаза, Джейми сделал несколько движений, жестами пытаясь объяснить священнику, что солдат не мертв, что он просто спит и вовсе не нуждается в услугах священника. Поняв, что священник его не понимает, Джейми схватил его за руку, принудив приложить пальцы к шее англичанина, считая, что самое высокое доказательство правоты его слов, если священник убедится, что тот жив. Замешкавшись со священником, Джейми остолбенел, когда вдруг услышал резкий голос, пронзивший темноту:
— Стой! Кто идет?!
— У тебя не найдется водички попить, Саксоночка? — обратился ко мне Джейми. — Во рту совсем пересохло, пока я рассказывал.
— Негодяй! — воскликнула я. — Ты не смеешь прервать на этом рассказ! Говори же, что было дальше!
— Сначала дай попить, — настаивал он, посмеиваясь, — и я расскажу тебе все.
— Хорошо, — сказала я, протягивая ему бутылку с водой и наблюдая, как он осушает ее. — Что же было дальше?
— Ничего, — ответил он, опуская бутыль и вытирая рот рукавом. — Как ты думаешь, что я собирался ему ответить? — Он смеялся и пытался вырваться, так как я уже успела крепко ухватить его за ухо.
— Ну-ну, отпусти же, — убеждал он меня. — И не стыдно тебе так обращаться с человеком, состоящим на службе у короля?
— Ты ранен, да? Поверь, Джейми Фрэзер, что
— О! Ты тоже угрожаешь? А помнишь, ты читала мне стихотворение: «Когда боль и отчаяние гнетут тебя, ангел-хранитель…» Ой!
— В следующий раз я оторву его с корнем, — сказала я, отпуская его ухо. — Продолжай же. Мне пора возвращаться к раненым.
Потирая ухо, он снова прислонился к стене и продолжал:
— Итак, мы сидели на корточках, святой отец и я, уставившись в глаза друг другу, и прислушивались к голосам часовых в шести футах от нас.
«Что там такое?» — спросил один, и я соображал, успею ли выхватить кинжал, прежде чем он выстрелит мне в спину, и как быть с его товарищем. Ведь на помощь священника рассчитывать не приходилось, ну разве что он прочитает молитву над моим трупом.
Наступило томительное молчанье, двое якобитов сидели на корточках на траве, все еще держась за руки и боясь пошевелиться.
«А-а! Тебе все мерещится, — послышался наконец голос другого часового, и Джейми почувствовал, как пальцы священника, судорожно сжимавшие его руку, расслабились. — Да нет там никого. Только кусты дрока. Успокойся, парень», — уверенно заметил первый часовой. Джейми отчетливо слышал, как он похлопал по плечу своего напарника и топот башмаков — часовые пытались согреться. «Там чертова пропасть этих кустов. Но это вполне может быть шотландская армия». Джейми показалось, что он услышал сдавленный смех со стороны одного из «кустов дрока», находившегося от него в пределах слышимости.
Он взглянул на небо — звезды уже начали бледнеть. Каких-нибудь десять минут до начала рассвета, определил он. И тогда армия Джонни Коупа поймет, что шотландцы находятся не в часе ходьбы от них, как они считали, а буквально в двух шагах.
Слева, со стороны моря, донесся какой-то звук. Он был слабый, почти неразличимый, но человека, искушенного в боях, сразу же насторожил бы. «Кто-то, — пронеслось в голове Джейми, — споткнулся о куст дрока». «Эй! Эй! — В голосе часового прозвучала нескрываемая тревога. — Что там происходит?»
Священник и сам может позаботиться о себе, решил Джейми, выхватывая длинный меч, и в следующую же минуту одним прыжком оказался там, откуда исходил голос. Лица человека нельзя было рассмотреть, но фигура четко выделялась на фоне светлеющей ночи. Клинок меча взлетел вверх и с силой опустился на голову часового, рассекая ее пополам. «Шотландцы!» — вскричал второй часовой, выскакивая словно заяц из подлеска, и исчез в темноте, прежде чем Джейми смог освободить свой клинок из черепа поверженного врага. Ему пришлось упереться ногой в спину бьющегося в конвульсиях солдата и, стиснув зубы, поморщиться от неприятного ощущения безвольного тела и хрустнувшего позвоночника.