Стрела гламура. Кляча в белых тапочках
Шрифт:
– И как она учится? – спросила я. – Плохо, наверное?
– Да нет, хорошо. Я видела ее зачетку, там за пять семестров ни одной тройки, – ответила Ирка, откровенно не понимая причины моего внезапного интереса к Катькиной успеваемости. – А почему ты спрашиваешь?
– Да просто так, из любопытства, – соврала я.
На самом деле в голове у меня уже вываривалась – медленно, как холодец из ушей и хвостов, – одна весьма любопытная мысль, я просто не хотела выдавать ее Ирке в полусыром виде.
А у подруги, оказывается, возникла своя версия событий.
– Ты знаешь, чего я боюсь? Что девчонку украли! – призналась она. – Катька единственная дочка богатенького папочки, за нее можно кучу денег заломить!
– А кто у Катьки папочка? – заинтересовалась я.
Прежде я не была знакома с этими родственниками Моржика – Андреем Петровичем Курихиным и его взрослой дочерью Катериной, да и не знала о них почти ничего. Познакомиться с Катькой толком за полдня я не успела. Мы и встретились-то случайно, потому что у Ирки вышла накладочка в расписании приема гостей. Наше семейство подруга, которой скучно было в отсутствие мужа, пригласила к себе на уик-энд, и мы приехали утром, а Катерину неожиданно привезли к тете вчера вечером. Девчонка общаться с нами не рвалась, то лежала с книжкой на диване в предоставленной ей комнате, то слонялась по коридорам. С закрытыми глазами, в балахоне, блеклая, как старое фамильное привидение.
– Андрей Петрович Курихин – владелец крупного винно-водочного производства, – ответила Ирка. – Вернее, он совладелец предприятия, там два хозяина, но оба очень богатые дяденьки! У Курихиных даже своя яхта есть.
– Ух ты! – восхитилась я. – Значит, киднеппинг имеет смысл. Однако бабка из травмпункта сказала, что Катька сама, по доброй воле ушла куда-то с «хорошим парнем».
– Ты думаешь, трудно увести куда-то эту дуру? – Ирка фыркнула, как дельфин, и с пренебрежением махнула рукой. – Да «хорошему парню» достаточно было подойти к Катьке, сделать пару пассов, помассировать чакру и со значением прошептать: «Я вижу, вижу! Вас зовут, зовут: ага! Катерина!» И все, дело в шляпе! Можно звать доверчивую идиотку на семинар «Трудные случаи расстройства кожного зрения»! Пойдет как миленькая!
– Ходить ей было трудно, – припомнила я.
– Тем сомнительнее твоя версия о том, что Катерина встретила приятеля и они пошли прогуляться, – рассудила Ирка. – Подумай сама, какие могут быть прогулки со сломанной ногой?
– Точно! – я гулко хлопнула ладонью по столу. – Ирка, ты совершенно права! Эта неувязка все объясняет! Кажется, я поняла!
– Что ты поняла? – подруга нахмурилась, предвидя, что от этого моего внезапного понимания ей лучше не станет.
– Я поняла, что Катерина вовсе не дура! – заявила я. – Дуры мы с тобой!
– Почему это она не дура? – спросила Ирка, безропотно согласившись с нелестной оценкой наших с ней умственных способностей.
– Потому что отлично все устроила, – сказала я, протягивая руку к телефону. Сняла трубку, секунду помедлила и передала ее Ирке:
– Давай-ка лучше ты!
– Что – я?! – подруга ничего не понимала и оттого сердилась.
– Позвони своему соседу, деду Васильичу, и узнай, с чего ему вздумалось красный флаг вывешивать.
– Флаг-то тут при чем?! – Ирка возмущенно засопела, но трубку послушно приняла, набрала телефонный номер и через несколько секунд принужденно улыбнулась, приветствуя собеседника: – Еще раз здравствуйте, Александр Васильич!
Я протянула руку у нее над плечом и придавила на телефонном аппарате кнопку громкой связи. Теперь мне тоже был слышен надтреснутый старческий голос:
– Это кто?
– Это Ирочка, ваша соседка! Звоню спросить, сняли ли вы белье с веревки.
– Отменные портки! – обрадовался дедуля. – Красные, пролетарские! Коротковаты мне только, промахнулась ты чуток с размером, но все равно, спасибо тебе, деточка. Я эти порты летом надевать стану, не на люди, конечно, а так, в садочек.
Ирка отклеила телефонную трубку от уха и посмотрела на нее с недоумением. Я сунулась к микрофону и басовито, подделываясь под подругу, сказала:
– Носите на здоровье! – а потом мягко отняла у Ирки трубку и положила ее на рычаг.
– Кажется, Васильич не признал порточки. Он думает, что это я ему презентовала красные пролетарские штаны, – подруга почесала макушку. – И ты поддерживаешь старика в этом заблуждении! А зачем?
– Он же расстроится, если узнает, что у него во дворе чужой человек хозяйничал, правда?
Подруга кивнула, продолжая глядеть непонимающе.
– Вот и незачем волновать старика, – заключила я.
– Постой, ты хочешь сказать, что к появлению на веревке красных штанов Васильич не причастен? А причастен кто-то другой. По-твоему, между появлением красных штанов и исчезновением Катьки есть какая-то связь? – сообразила Ирка.
Теперь уже я кивнула:
– Именно связь! Похоже, красная тряпка была условным сигналом для Катерины. Не зря ведь ее вывесили именно под ее окном?
– Да кто вывесил-то? Васильич один живет, и приходящей прислуги у него никакой нет, кто же мог похозяйничать у соседа во дворе?
– Катькин Ромео, я думаю!
– Кто-о?
– Тайный возлюбленный, кто же еще!
– У этой серой мышки есть тайный возлюбленный?! – теперешнее Иркино удивление не шло ни в какое сравнение с предыдущим. – Не может быть! Кто такой?
– Хороший парень, разумеется! Белый, чистый, бритый и трезвый!
Ирка некоторое время смотрела на меня с таким же выражением, с каким должен был созерцать свежие доски нового забора легендарный баран, а потом встала с табурета, выглянула из кухни в коридор и громко позвала:
– Колян! Коля большой!
На зов примчались сразу два Коляна, и большой, и маленький.
– Ты куда недопитую бутылку подевал? – строго спросила Ирка моего мужа. – Мне срочно нужно снять стресс.
– Все тот же стресс или уже новый какой? – поинтересовался Колян, быстро сбегав в гостиную и вернувшись с коньяком. – Неужели я что-то пропустил?
– Да, пропустили мы немало, – подтвердила я, без дополнительной просьбы выставляя на стол рюмки. – Ирусик, у меня есть еще один вопрос. Скажи, пожалуйста, за что папа Курихин посадил свою дочурку к тебе под арест?
– Я же говорила – за непослушание! – буркнула подруга. – В подробности я, честно говоря, не вникала. Кажется, Катерина связалась с неподходящей компанией, поэтому Андрей Петрович решил ее на некоторое время изолировать.
– Вот! – я воздела указательный палец. В другой руке у меня сама собой оказалась полная рюмка, и ее я тоже подняла, для симметрии. – Выпьем за здоровье хитроумной Катерины Андреевны! Всех нас обвела вокруг пальца!