Стрела гламура
Шрифт:
— Тигры тоже полосатые! — напомнил Колян.
Чувствовалось, что он готов отстаивать свою версию.
— Да это вообще никакой не заяц, а кролик, — сказала я, забирая у Ирки полосатого грызуна. — Декоративный кролик, таких в зоомагазине продают, я видела.
— Вот таких видела? В розовую полоску? — не поверила подруга.
— По виду именно таких: с короткими округлыми ушами и тупой мордочкой, — ответила я. — Не полосатых, а черных, серых, белых, коричневых и пятнистых. Не вижу, почему бы не быть и полосато-розовым кроликам?
— Явно какая-то помесь, — сказала упрямая Ирка. — В природе живых существ такого ярко-розового цвета не существует.
— А фламинго? — тут же заспорил с ней Колян. И запел:
— Розовый крольчонок! Дитя фламинго!
— Фу! — сказала я. — Об этом не при ребенке, ладно?
— Коля хочет потрогать зайку! — немедленно заявил о себе ребенок.
Я опустила кролика на пол. Он прижался к паласу и замер, подрагивая белыми, на розовой подкладке, ушами.
— Что зайка будет кушать? — спросил Масяня, присев на корточки и склонив голову, чтобы заглянуть кролику в морду.
— Молодец, заботливый! — похвалила я сына. — Зайка, наверное, согласится покушать зеленый салат, он в холодильнике, в ящике для овощей.
Ребенок сгреб в охапку индифферентного кролика и поволок его в кухню, напевая на ходу:
— Трусишка зайка розовый под елочкой скакал.
Опасаясь, что Мася в приступе гостеприимства разгромит холодильник, Ирка опередила ребенка на пути в пищеблок и выдала им с кроликом по мытой морковке. Масяня с новым другом удалился в свою комнату. Ирка проводила их задумчивым взглядом и вполголоса спросила:
— Не знаешь, кролика можно приучить ходить в туалет?
— Сомневаюсь, — сказала я.
Тогда подруга сбегала в подвал и притащила оттуда огромную коробку от телевизора. Из нее получился превосходный кроличий домик, такой просторный, что зверек даже смог принимать в своих апартаментах гостей. Мы быстро убедились в этом, потому что Масяня сразу же залез в коробку и закрыл над своей головой картонные лепестки крышки. Коробка немного потряслась, пока новоселы устраивались, а потом успокоилась. Вскоре из детско-кроличьей норы послышался бодрый хруст. Очевидно, жильцы с аппетитом трапезничали сырой морковью.
Ирка, я и Колян вернулись в гостиную — допивать коньяк и терзаться сомнениями. Неожиданное обретение кролика не компенсировало нам пропажу Катерины.
До самого вечера мы мучились неизвестностью. Приговорили бутылку коньяка и все время препирались, не в силах решить, должны ли сообщить о Катькином исчезновении в милицию. Хотя мы склонялись к мнению, что девица сбежала с возлюбленным, не исключалась и вероятность похищения.
— Возможен также несчастный случай! — заявила Ирка, укоризненно посмотрев на меня. — Пока ты бегала за соком, Катерина оставалась без присмотра, и с ней могла произойти какая-нибудь беда. Что, если она попала под машину?
— Под рентгеновский аппарат? — съязвила я в ответ. — Уверяю тебя, в коридоре травмпункта имеется только пешеходное движение, да и то весьма неспешное!
— Катька могла выйти из здания, — упорствовала подруга. — Вспомни: ей очень хотелось пить, а ты где-то запропастилась. Она похромала в магазин сама, стала переходить дорогу, а тут машина! Р-раз!
— Никаких дорожно-транспортных происшествий там не было!
— Но был гололед! — напомнила Ирка. — Охромевшая Катерина легко могла поскользнуться и упасть!
— Упал, очнулся — гипс! — Колян кстати процитировал «Бриллиантовую руку».
— Если сильно ударилась головой, могла не сразу очнуться, — нахмурилась Ирка. — Надо позвонить в больницы и узнать, нет ли где хромой девушки с сотрясением мозга.
— Лучше в милицию, — настаивала я. — Не Лазарчуку, а просто по ноль-два.
Мне было известно, что заявления о пропаже граждан в милиции принимают только через трое суток, но был шанс ускорить этот процесс, упомянув имя Катькиного папочки. Однако мы не знали, скажет ли нам за это «спасибо» сам винно-водочный король. Может, он предпочел бы не афишировать эту историю?
Ирка еще раз позвонила господину Курихину на мобильник, потом на домашний аппарат, потом снова на мобильник — все с тем же нулевым результатом. Мы зашли в тупик и пребывали в нем примерно до семи часов вечера.
5
— Алиска, кошмар! — вымолвил Василий Ложкин, едва ввалившись в машину.
Он стучал зубами и страстно обнимал себя руками за бока. К вечеру столбик термометра опустился до минус восьми, что в южном регионе считалось сильным морозом.
— Печка включена, сейчас согреешься, — равнодушно отозвалась Алиса, не отрываясь от увлекательного журнала с песенным названием «Я, ты, он, она». — Если очень замерз, возьми плед на заднем сиденье.
— Я замерз, но дело не в этом, — ответил Василий, прижимаясь диафрагмой к решетке тепловентилятора. — Алиса, произошла страшная ошибка! Оказывается, семейство, которому мы подсуетили Заю, не живет в этот доме, а только гостит! Я встретил тетку, которая выгуливала на улице пекинеса, разговорился с ней, и она, между прочим, сказала, что у Максимовых нет детей, они живут вдвоем.
— Кто такие Максимовы? — нахмурилась Алиса.
— Максимовы — хозяева этого особняка! — Василий махнул рукой вдоль по улице, где метрах в двадцати впереди высился большой красивый дом из белого кирпича.
— Кошмар! — ахнула она.
Алисе не нужно было объяснять, какому риску подвергает отлаженный план неожиданно вскрывшееся обстоятельство.
Кролика подбросили в этот дом, но если семья с ребенком живет в другом месте, значит, Зая отсюда уедет. Куда — неизвестно, когда — непонятно. Очень сомнительно, что удастся заработать на кроличьем «выкупе», тут как бы основное орудие производства — самого Заю — не потерять!