Стрела гламура
Шрифт:
Я, сознавая серьезность момента и важность своей задачи, на посторонние раздражители не отвлекалась. Дорога была скользкой, машина показывала характер, а я торопилась доставить пострадавшую к врачу. Шикарные тачки, смешные драндулеты и прочие участники дорожного движения интересовали меня только как потенциально опасные объекты, тесный контакт с которыми крайне нежелателен. Даже если бы по соседней полосе тянулся караван верблюдов, я не стала бы на него заглядываться.
Тактика была правильная, доехали мы быстро и без происшествий, но в травмпункте сразу
— Паспорт и медицинский полис давайте, — повелела хмурая тетка в регистратуре.
Я вопросительно посмотрела на Катерину. Она выразительно развела руками.
— Без паспорта и полиса не принимаем, — сказала на это регистраторша.
— Девушка, милая! У человека нога сломана, срочно нужна медицинская помощь, давайте не будем бюрократию разводить! — попросила я. — Ну, до бумажек ли нам сейчас?
Не смягченная комплиментом, «милая девушка» предпенсионного возраста вместо ответа со стуком закрыла фанеркой свою амбразуру в стеклянной стене.
Катерина удрученно вздохнула.
— Ничего страшного, не волнуйся, я найду подходящую бумажку, — успокоила ее я, доставая из кошелька сторублевку.
При виде денежной купюры тетка подобрела, закрыла глаза на отсутствие документов, выписала нам какой-то квиточек и послала не туда, куда могла бы, а к рентгенологу.
— Ты почему паспорт с собой не носишь? — попеняла я Катерине в коридоре. — В нашей стране очень вредно не иметь при себе удостоверения личности. Никогда не знаешь, в какой момент придется доказывать, что ты не верблюд.
Воображаемые верблюды привязались ко мне основательно.
— Паспорт мой дома лежит, у папы в кабинете, — виновато ответила девчонка.
— В сейфе? — я вспомнила, что строгий папа Катерины, по словам Ирки, стремится всячески ограничивать гражданские свободы взрослой дочери.
— Почему обязательно в сейфе? — удивилась Катька. — Просто в столе, с другими документами. Не в кармане же мне его носить? Потеряю.
— Почему обязательно в кармане? — очень похоже удивилась я. — Носи в сумочке.
— Сумочки я тоже теряю, — Катерина усмехнулась и тут же болезненно поморщилась.
Хотя я подставила плечо, шагала она медленно, приволакивая левую ногу. Видно было, что ступать на нее Катьке больно.
Мы подошли к облезлой двери с заляпанной белой краской табличкой «Рентгенологический кабинет». Над дверным проемом имелось примитивное световое табло. На нем слева зелеными буквами было написано: «Входить», а справа красными — «Не входить». Лампочка внутри короба не горела, так что было непонятно, можно нам вторгаться в кабинет или нельзя.
— Погоди, давай передохнем одну минуточку, — отдуваясь, попросила Катя.
— Отдохнешь в кабинете, — возразила я и потянулась к ручке двери.
— Не спеши! Я пить хочу, — пожаловалась Катерина. — Можно здесь что-нибудь попить?
— Здесь? — я огляделась.
По другую сторону коридора имелась каморка, дверь которой была открыта, что позволяло видеть допотопный жестяной умывальник. В помятую раковину из потемневшего латунного крана занудно капала вода. Видно, давненько капала, потому что на эмали образовалась некрасивая коричневая дорожка.
— Здесь лучше не пить, — рассудила я. — Козленочком станешь.
— Через дорогу я видела магазины, — продолжала зудеть капризная барышня. — Пожалуйста, сбегай туда, купи мне попить! А я пока на рентген схожу.
Страдалица жалобно хлопала ресничками. Я вздохнула и пошла добывать ей питье.
— Купи мне, пожалуйста, сок из маракуйи! — крикнула Катерина мне в спину.
Желания больных надо уважать, но сока из маракуйи в магазинах не нашлось. Чтобы выяснить это, мне пришлось одну за другой обойти четыре торговые точки: три ларька и один продовольственный магазин со странным названием «Агрепина». Мне помнилось, что редкое женское имя Агриппина пишется иначе. Может, надпись следует читать как ФИО владелицы, которую зовут А.Г. Репина? Засмотревшись на вывеску, я остановилась, но задержаться на ступеньках мне не позволили. Распахнувшаяся дверь едва не смахнула меня с крыльца, я очнулась от несвоевременных раздумий, пропустила какого-то торопыгу с полным пакетом продуктов и вошла в торговое заведение.
Спросила, естественно, сок из маракуйи. Продавщица с подозрением выслушала название тропического фрукта и предложила взять морковно-банановый нектар. Я сочла эту смесь достаточно оригинальной, чтобы удовлетворить запросы гурманши Катерины, и с бутылочкой серо-бурой жижи вернулась в травмпункт. С того момента, как мы с Катькой расстались, прошло минут десять.
У рентгенкабинета моей больной не было. Я вопросительно посмотрела на разрешительно-запретительное табло, но оно по-прежнему никак себя не проявляло. Я решила, что Катька вошла в кабинет, и минут пять ждала ее выхода, а потом не выдержала, толкнула дверь и вежливо спросила:
— Извините, можно?
— Можно, все можно, — добродушным басом отозвался кто-то из смежной комнаты, где было темно, так что говорящего я не разглядела.
Катьки я тоже нигде не увидела и поэтому спросила:
— Простите, а где девушка с ногой? Она была у вас или нет?
— Знаете, а ведь у меня все девушки были с ногами! Абсолютно все! — откровенно радуясь за себя, ответил басовитый невидимка. — Так уж вышло, что безногими я как-то никогда особенно не интересовался!
— Завидую! — сказала я, закрывая дверь.
Цепко оглядываясь по сторонам, я пробежалась по пустому коридору в регистратуру.
— Здравствуйте еще раз, вы мою подругу не видели? — быстро спросила я тетку, которая снова стала хмурой, как осенний день.
Благотворное действие сторублевки закончилось.
— Может, она к врачу пошла? Или на процедуры? — нервничая, я подсказывала сердитой тетке ответы. — Молодая девушка в бобровой шубке, с распущенными волосами?
— Хорошая девка, — подтолкнув меня в спину, одобрительно сказала старая бабка с рукой на перевязи из лохматого шерстяного платка. — Она на рентген меня без очереди пропустила, а сама с парнем ушла.