Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли
Шрифт:
Он высунулся из окна буквально на пару секунд, причем на нем были темные очки и вязаная шапочка – не по сезону, – чтобы скрыть его светлые волосы. Больше для того, чтобы перестраховаться, для верности. Как стул, подпирающий дверь. Когда ты предусмотрел все возможные проколы, невредно и подстраховаться на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств.
Оделся он в мешковатый свитер слишком большого для него размера, доходящий почти до середины бедер, чтобы скрыть истинный свой размер и комплекцию (Джек Морт был худым), доведись кому-нибудь его нечаянно увидеть. У длинного свитера было еще одно предназначение: каждый раз, когда Морт «бросался глубинными бомбами» (а про себя он так это и называл:
Вот они и подходят.
Не торопись, подожди. Подожди…
Он стоял у окна, и его била дрожь. Джек Морт поднял кирпич, снова прижал его к животу, опять поднял, прижал (но теперь уже не так сильно), а потом перегнулся через подоконник, абсолютно спокойный. Он всегда успокаивался в предпоследний момент.
Морт бросил кирпич и смотрел, как он падает.
Кирпич, кувыркаясь, полетел вниз. В ярком утреннем свете отчетливо были видны прилипшие к нему остатки цементного раствора. В эти мгновения все становилось отчетливо, как никогда, все вырисовывалось в геометрически совершенных пропорциях: он привносил в картину реальности нечто новое, как скульптор, бьющий своим молотком и резцом по грубому камню, чтобы создать из мертвой материи новое бытие. На свете нет ничего совершеннее мгновения, когда логика оборачивается экстазом.
Иногда он промахивался или попадал неточно, как тот же ваятель, случается, ударяет не туда или вообще зря. Но на этот раз он попал. Кирпич ударил девочку в ярком льняном платьице прямо по голове. Он увидел, как брызнула кровь – она была ярче, чем сам кирпич, но скоро она засохнет и станет того же цвета. Услышал истошный вопль матери. И тут же сдвинулся с места.
Он бросился через комнату, отшвырнул стул, подпиравший дверь, в дальний угол (сорвавшись с места, он опрокинул ногой и тот стул, на котором сидел, выжидая), быстро задрал свитер и вытащил платок из заднего кармана джинсов. Он всегда брался за дверные ручки через платок.
Никаких отпечатков пальцев.
Их оставляют только недоумки.
Дверь еще до конца не открылась, а он уже запихнул платок обратно в задний карман. Проходя по коридору, он прикинулся чуть подвыпившим. По сторонам он не смотрел.
Только одни недоумки, опять же, шарят глазами по сторонам.
Умные люди знают, что, если ты будешь высматривать, не заметил ли кто тебя, будь уверен, заметят. После несчастного случая среди свидетелей может найтись один умник, который запомнит, что ты как-то странно глазел по сторонам. А какой-нибудь смекалистый легавый может додумать, что это был подозрительный несчастный случай, и начнется расследование. И все потому, что ты один раз оглянулся. Джек был уверен, что его все равно никто не заподозрит, даже если кто-то решит, что это был подозрительный «несчастный случай», и действительно начнется расследование, но все же…
Рискуй только в пределах приемлемого. Остальное своди до минимума.
Иными словами, не забывай каждый раз подпирать дверь стулом.
Он прошел по запыленному коридору, на стенах которого сквозь обвалившуюся штукатурку проглядывала дранка. Шел он, склонив голову и бормоча что-то себе под нос, как те бродяги, шатающиеся по улицам. Он все еще различал крики женщины – как он понял, матери девочки, – но теперь они доносились со стороны фасада. Слабые крики, не имеющие значения. Все, что было потом: крики, смятение, стоны раненых (если раненый был в состоянии стонать), не имело вообще никакого значения для Джека. Имело значение только то, что он вносил новый штрих, меняющий привычный ход вещей, и вырисовывал новые линии в повседневном течении человеческих жизней… и, может быть, в судьбах не только тех, кто пострадал от его руки, но и в судьбах их близких. Так от брошенного камня расходятся круги по спокойной воде.
Кто скажет, что он не вершитель судеб сейчас или в будущем?
Господи, неудивительно, что он кончил себе прямо в джинсы!
Спускаясь по лестнице, он никого не встретил, но все равно продолжал притворяться, изображая пьяного, но ни в коем случае сильно не шатаясь. На тихого выпивоху никто внимания не обратит. А на упившегося в доску, едва стоящего на ногах, могут и обратить. Он бормотал себе под нос, но так, чтобы никто не сумел разобрать, что он там бормочет. Недоиграть всегда лучше, чем переиграть.
Через развороченную заднюю дверь он вышел в проулок, заваленный мусором и битыми бутылками, на осколках которых сверкали мириады солнечных бликов.
Как он будет уходить, он продумал заранее. Он всегда все продумывал заранее (рискуй только в пределах приемлемого, остальное своди до минимума, ко всему подходи с умом), именно поэтому его коллеги по работе считали, что он далеко пойдет (и он сам собирался пойти далеко, а вот ни в тюрягу, ни на электрический стул его не тянуло).
По улице, на которую выходил проулок, бежали несколько человек, но они все спешили выяснить, почему так кричат, и никто даже не посмотрел на Джека Морта, который снял свою шапочку явно не по сезону, но оставил темные очки (вполне уместные в это солнечное утро).
Он свернул во второй проулок.
Вышел на другую улицу.
Двинулся не спеша по проулку, который был уже не таким грязным, как первые два, скорее даже по узенькой улочке. Она вывела на улицу пошире, где через квартал была автобусная остановка. Через минуту после того, как Джек оказался на остановке, подошел и автобус, что тоже входило в план. Двери открылись, Джек вошел и бросил пятнадцать центов в прорезь монетоприемника. Водитель даже не посмотрел на него. Хорошо. Но если бы он и посмотрел, он бы увидел лишь какого-то неприметного мужчинку в джинсах, у которого, возможно, нет работы: свитер, который на нем, похож на те вещи, которые раздают неимущим из запасов Армии спасения.
Будь готов, всегда будь готов, подходи ко всему с умом.
В этом секрет успеха Джека Морта как на работе, так и в забавах.
В девяти кварталах от остановки располагалась большая стоянка. Джек вылез из автобуса, прошел на стоянку, сел в машину (неприметный «шевроле» выпуска середины пятидесятых, но все еще в неплохой форме) и вернулся в Нью-Йорк.
Он был свободен и чист.
7
Все это пронеслось перед мысленным взором стрелка буквально в одно мгновение. И прежде чем сознание его справилось с потрясением, просто-напросто отключившись, он увидел еще кое-что. Не все, но достаточно. Вполне достаточно.
8
Он увидел, как Морт аккуратно вырезает острым ножом заметку с четвертой страницы «Нью-Йорк дейли миррор», стараясь не задеть строчек в колонке. Называлась заметка «ПОСЛЕ ТРАГИЧЕСКОГО НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ ДЕВОЧКА-НЕГРИТЯНКА НАХОДИТСЯ В КОМЕ». Увидел, как Морт мажет обратную сторону вырезки кисточкой с клеем, прикрепленной к крышке пузырька. Увидел, как Морт приклеивает ее посередине пустой страницы в альбоме, в котором, судя по тому, как он распух, было немало подобных вырезок. Роланд успел прочесть первые строки заметки: «Пятилетняя Одетта Холмс, которая приехала вместе с родителями в Элизабеттаун, штат Нью-Джерси, чтобы отпраздновать радостное событие, оказалась жертвой слепой и жестокой случайности. Через два дня после бракосочетания тети девочка со своими родителями шла пешком на вокзал, и ей на голову упал кирпич…»