Стрелок. Несостоявшийся граф
Шрифт:
– Помещение пустует, оборудование простаивает, люди опять же без работы…
– Вы к чему это ведете?
– К тому, что неправильно это.
– А я тут при чем?
– Анна, я в вашем портняжном деле мало что понимаю. Мне нужен человек, который все это наладит и запустит. И лучше тебя я никого не знаю.
– Ой, да как же это. А Геся, то есть Гедвига ваша когда вернется, тогда как?
– Вот когда вернется, тогда и думать об этом будем. Пока же надо делом заниматься.
– Думаете, на каторгу ее отправят? – по-своему поняла уклончивость Будищева Анна. – Жалко-то как!
– А
– Зачем вы так, – пригорюнилась портниха. – Ей теперь тяжко.
– Тяжко?! – неожиданно зло переспросил Дмитрий. – А мне каково? На моих плечах, чтобы ты, Аннушка, знала, полсотни душ мастеровых, семьям которых завтра жрать нечего станет, если я в какой-нибудь блудняк встряну! Да еще Стеша-сиротка, которая по милости этой дуры в свою халупу посреди зимы вернулась. Это не говоря уж о таких же портнихах, как и ты, без работы оставшихся.
– Да я ведь не про то, – со слезами на глазах попыталась возразить женщина, но Будищева было не остановить.
– А я как раз про это! Ты себе не представляешь, что мне стоило ее из революционного болота вытянуть, чтобы «радетели за народное счастье» до цугундера не довели, и вот вам здравствуйте!
– Может быть, она просто не могла отказать человеку, попавшему в беду? – тихо спросила вдова.
– Может, и так, – пожал плечами подпоручик. – Во всяком случае, адвокат строит защиту именно на этом. Мол, не знала, не догадывалась, просто так получилось…
– Так вы не бросили ее? – с явным облегчением в голосе воскликнула портниха.
Будищев на секунду окаменел, но затем будто сбросил с себя оцепенение и быстро ответил:
– Я своих не бросаю. Чем смогу, помогу. Только сама понимаешь, даже если выпустят, в Петербурге ей остаться будет нельзя. А дело стоит. Поэтому говори сейчас, согласна или нет?
– Да как же вот так сразу? Тут все обдумать надо.
– Так думай, кто не дает? Только не долго, завтра Шматов приезжает, а тебе еще к встрече готовиться.
– Уже завтра? – обрадовалась Анна.
– Если только адмирал Посьет не подведет [12] .
Увидев перед собой Анну, Федя оробел. Все красивые слова, которые он успел придумать, куда-то улетучились, язык одеревенел, а ноги стали ватными. К тому же в последний момент парень вспомнил, что яркий туркменский платок, припасенный им для подарка, остался в багаже и подарить любимой женщине ему нечего. От такого конфуза ему и вовсе захотелось провалиться сквозь землю, но тут старого приятеля опять выручил Будищев, что-то сунувший в руки своему бывшему камердинеру.
12
Министр путей сообщения Российской империи в 1874–1888 гг.
– Вот, – промямлил «первейший на весь Закаспийский край купец», протягивая маленькую коробочку.
– Ой, что это? – смутилась портниха.
– Открой да посмотри, – ободряюще улыбнулся Дмитрий, одновременно делая знаки Федору, мол, «куй железо, не
В футляре оказалось золотое кольцо с маленьким камушком кроваво-красного цвета.
– Это мне? – все еще не веря своим глазам, воскликнула Анна.
– Тебе, – еле нашел в себе силы, чтобы кивнуть, Шматов.
– На свадьбу-то хоть позовете? – ухмыльнулся Будищев, но потом понял, что друзья стесняются, проявил совершенно несвойственную ему деликатность и отвернулся.
Как ни старалась княгиня Щербатова, ее салон был далеко не самым модным в Петербурге. Разумеется, ей удавалось принимать у себя сильных мира сего, модных литераторов, а также заезжих знаменитостей, но все это было не то. Не хватало какой-то изюминки, чтобы, говоря по-простонародному, переплюнуть соперниц. Но, кажется, сегодня княгине Долли, которую на самом деле звали Авдотьей, нежданно-негаданно удалось взять реванш, ибо ее гостями стали дети придворного банкира барона Штиглица.
Появление Людвига и Люсии произвело настоящий фурор. Конечно, их семью нельзя было назвать родовитой, но вот баснословно богатой вполне. И как вы думаете, кто унаследует состояние старого барона, когда милосердный Господь призовет его на свой суд? В общем, на молодых людей была объявлена охота, и, где бы они ни появлялись, на них сразу же скрещивались взгляды потенциальных женихов и невест.
Было, правда, еще одно новое лицо. Офицер флота, отличившийся во время последнего похода на Геок-Тепе, Дмитрий Будищев. Познакомила их кузина ее супруга – графиня Блудова, бывшая прежде любимой фрейлиной покойной императрицы, она же попросила ввести его в свет. Молодой человек приходился Антонине Дмитриевне племянником, а ее брату Вадиму – незаконнорожденным сыном. Ну и, соответственно, дальней родней самой княгине [13] .
13
Мать Антонины Дмитриевны была княжной из рода Щербатовых.
Подобные романтические истории всегда вызывают интерес у скучающей публики, а потому княгиня имела неосторожность согласиться. К тому же протеже старой графини имел репутацию изобретателя. Такие люди всегда привлекали внимание людей, не чуждых прогрессу, а Щербатова относила себя к таковым.
Оказавшись на пороге гостиной, Будищев с любопытством огляделся. Он почти никого тут не знал, его тоже, и, вероятно поэтому, его появление не вызвало никакого интереса.
– Дмитрий Николаевич, – величаво поприветствовала его хозяйка салона, – рада вас видеть у себя.
– Взаимно, – отозвался тот.
Внимательный взгляд ее сиятельства, казалось, просканировал ее нового гостя, отметив весьма высокие для столь невеликого чина награды, безукоризненно сидящий мундир и уверенную манеру держаться. Судя по всему, его признали достойным внимания.
– Пойдемте, молодой человек, я познакомлю вас с гостями.
Подпоручик с готовностью предложил княгине руку, на которую та охотно оперлась, после чего началась экскурсия. Во всяком случае, Дмитрий чувствовал себя именно так.