Стрелок
Шрифт:
Стрелок возражал:
– Я доставил, что вы просили. А именно – штуку, где оной Королеве полагалось быть. Саркофаг. Не моя вина, что старушенция в комплект не входила.
– Вы в своем уме, мистер Снейк?.. На что нам пустой саркофаг?!.
– Решайте сами. А мне, будьте добры, предоставьте заслуженную плату. Я не шучу.
– Заслуженную?.. – игуаны едва не подавились.
– В полном объеме. Меня, знаете ли, едва не убили, пока я пытался притащить этот короб.
– Не вы ли утверждали, мистер Снейк, что почти не встретили
– Ну да. Застрелил пару оборванцев. Трупы остались в трущобах – коли есть желание, отправляйтесь поглядеть. Остальные давно отчалили в другие края. Вероятно, – высказал догадку стрелок, – Королева иже с ними.
– Не находили ли вы наших денег, мистер Снейк?..
– Увы. То ли промотали, шельмецы, то ли забрали с собой.
– Говорите, никого?..
– Ни души.
Мафиози какое-то время сотрясали воздух языками и хвостами, но в конечном итоге были вынуждены выплатить всю сумму. Пятьдесят тысяч – не настолько уж непозволительная сумма для столь благой цели, как хорошие отношения с опаснейшим ганслингером Сорквудистана. Свою роль сыграла и смутная интрига с Хозяевами – игуаны наверняка затевали какую-то игру, – но Снейк предпочитал не забивать этим голову. До тех пор, покуда есть выбор.
Пару месяцев спустя, когда стрелок объявился на западном берегу, во главе предприятия «Сладкие грезы», – Мафия недвусмысленно проявила озабоченность.
К важным шишкам адресовались письменные жалобы и телефонограммы, однако другие, не менее почтенные персоны, в том числе парламентарии, к тому времени пополнившие клиентуру Снейка, основательно подсели на сладкие грезы.
Королева творила чудеса.
Стрелок подсчитывал прибыль и готовился, сознавая, что это отнюдь не конец.
Часть 2. Судьба
Снейк был рад тому, что бандиты нанесли визит, – это даст возможность развеяться, и на какое-то время выбросить из головы документы и цифры.
«Сладкие грезы» стал популярным и прибыльным местом. Банковский счет рос день ото дня. Неудивительно, что такие темпы кое-кого возмущали.
Когда Том Хикок, старший вышибала, отыскал Снейка в глубинах клуба, а именно в кабинете с книжными стеллажами, баром и панелями красного дерева (стереотип берлоги преуспевающего коммерсанта), Снейк собирался ненадолго вздремнуть, прежде чем вернуться к возне с опостылевшими документами.
– Босс, вас хотят видеть, – просипел Том, здоровяк с простым и открытым лицом.
– Кого там принесло?.. – сварливо откликнулся Снейк.
– Билла Мюррея с компанией.
– Что им нужно, Том?..
– Видеть вас, босс. Двое крутились у клуба всю неделю, таращились на посетителей. Они не совершали ничего незаконного, поэтому я их не трогал, сэр.
– Ты слишком печешься о законе, Том, – укорил Снейк. – Однако, закон не печется ни о
– Да, сэр. Прошу прощения, сэр.
– Том, когда ты вставляешь свои «сэр» в каждую фразу, меня тянет обернуться, чтобы поглядеть, не стоят ли за спиной люди в мундирах. – Снейк застегнул оба ремня из сыромятной кожи, оправил кобуры, чтобы те привычно лежали на бедрах, убедился, что револьверы легко покидают кобуры, а в каждом гнезде барабанов – отличный, ручной работы патрон, и лишь после этих нехитрых, отработанных до автоматизма процедур направился к выходу.
Том порывался что-то сказать, но передумал.
– Не ходи, Том, – велел Снейк. – Сам разберусь.
Вышибала кивнул, ни на мгновение не усомнившись, что так и случится.
«Дорогой, возможно, у меня получится лучше?..»
– Вот еще, – буркнул Снейк, немедля удостоившись удивленных взглядов Тома и других вышибал. Он по-прежнему говорил с Королевой вслух, хотя та читала мысли задолго до того, как те становились словами. – Мерзавцы знали, на что идут. Никто по ним плакать не станет, я просто сэкономлю городу веревку.
«Не самый благородный способ устроить перерыв».
– Кто заподозрил меня в благородстве?.. – хмыкнул Снейк и вышел на крыльцо.
Билл Мюррей стоял перед клубом в окружении шавок.
Снейк видел его прежде в салунах, как правило, за карточным столом. В прошлом – грабитель и убийца, ныне, во главе собственной банды – грабитель, убийца и вымогатель. Однажды Снейк видел, как Билл опрокинул стол и всадил в другого картежника несколько пуль, пояснив это тем, что тот, дескать, передергивал. Никто не вмешался, позволив бандиту покинуть салун.
Снейк допил виски и ушел следом. Он не знал ни Билла, ни убитого, а подобных сцен на своем веку повидал, должно быть, миллион. Но что-то говорило ему, – они еще встретятся, причем не при самых благоприятных обстоятельствах.
Как с одним, так и с другим.
– Что тебе нужно?.. – спросил стрелок намеренно грубо.
– Снейк, есть разговор. – Гангстер осклабился. – Говорят, ты гребешь деньги лопатой?..
– Всякое говорят. Что, например, луна из старого сыра.
– Не валяй дурака, Снейк. Ты прекрасно понял.
– Ты решил?.. Напрасно, приятель.
Лицо Билла – обветренное, неприятное – посуровело.
– Будешь платить пятую часть своего дохода. Заметь, не половину, не четверть, как другие. Это говорит о том, что мы тебя уважаем, и не дадим в обиду.
Улица стремительно редела. Прохожие были местными, и уже знали, что произойдет.
– Это говорит о том, что ты болван, Билл, – возразил Снейк. – Будь у тебя яйца побольше калибром, ты требовал бы половину. Иначе риск себя не оправдывает.