Стрелок

Романовский Александр Георгиевич

К тому времени, как Сорк начал выходить из берегов, вода в нем была сравнительно чистой, но со временем, по мере роста населения и спускаемых отходов, места затопления превратились в нещадно смердящие трясины.

Горожане с запахами свыклись, Снейку же те служили верным ориентиром.

Он ловко орудовал рычагами и совершал остановки лишь затем, чтобы бросить в топку дров, коих позади было припасено изрядно. Трущобы, именуемые Кроу-Роад, разверзлись отнюдь не внезапно, неумолимо и поступательно вытесняя более презентабельные кварталы. К тому моменту,

когда любой путник мог бы с полной уверенностью утверждать, что он достиг Самых Первых трущоб, а именно Кроу-Роад, – к этому часу Снейк израсходовал едва ли больше пятой части древесных запасов. Но сколько-то еще колесить?..

Придерживая рычаг коленом, стрелок полез в кошель из промасленной кожи, пересчитал патроны – оставалось достаточно. В карманы плаща Снейк ссыпал по щедрой пригоршне, остальные, стараясь не выронить, вернул в кошель.

По обе стороны тянулись унылые, полуразвалившиеся образины с черными окнами. Рокот парового котла порождал гулкое эхо, гуляющее по пустым улочкам.

Снейк видел первые дома Сорквудистана, залог грядущего мегаполиса. Простая, грубая кладка, косые стены и провалившиеся черепичные крыши. Строения стояли на собственных фундаментах – их, в отличие от множества улиц, не погребли под собою лавины пристроек, перестроек и благоустройств.

Несколько раз стрелок разворачивал машину и искал объездной путь, – дорогу преграждали то рухнувшие стены, то вязкие, смердящие болота Сорка.

Наконец стравил пар и сошел наземь. Ездить кругами в бесплодных поисках было напрасной тратой драгоценного горючего. Из-за шума машины Снейк совершенно ничего не слышал, а следовательно, подвергал себя опасности.

Выбрав направление, двинулся по темной улице. Стратегию и тактику стрелок в общих чертах сформировал, следовало дождаться подходящего случая.

И тот не заставил себя ждать. Стоило Снейку увидеть, как неподвижные доселе здания сдвигаются, силясь расплющить чужака, как стало ясно – норны в самом деле нашли его первыми. Стрелок огляделся. Путь к бегству открыт, но прямо по курсу смыкались ощеренные балками и черепицей тиски.

Снейк застыл. Руки свободно свисали вдоль корпуса.

Силуэты в тенях, черное на черном.

Судя по всему, телепаты не могли сделаться невидимыми, не могли изъять из разума то, что узрели глаза, но могли соорудить ложную ширму. То ли все их силы ушли на трюк с самодвижущимися домами, то ли норны сочли, что, как и с другими бродягами, другая маскировка не потребуется.

Они ошибались.

Снейк целил в голову и икроножную мышцу. Один телепат упал замертво, другой – с пронзительным воплем. Иллюзия рассеялась, распалась – ветхие дома во мгновение ока возвратились на старые постылые фундаменты.

Покуда норн катался по земле, стрелок ждал, озираясь.

Но нет – похоже, он наткнулся на дозорных, засадой тут и не пахло.

Прежде чем убрать револьверы, Снейк извлек пустые гильзы и вставил на их место патроны. При наиболее неблагоприятном раскладе ему потребуются ВСЕ пули.

Ранение телепата было

легким, сквозным – кость наверняка не задета, и гангрена навряд ли грозила. Тем не менее, норн столь ожесточенно кривился и раздувал из слюны пузыри, словно Снейк отстрелил ему мужское достоинство.

Стрелок презрительно сплюнул.

– Заткнись, – бросил он. – Веди себя как мужчина. Это чепуха, а не боль.

– Что ты знаешь о боли, человек?.. – прошипел норн с незнакомым акцентом.

По груди Снейка ползли огромные сороконожки, однако он не обратил внимания.

– А ЭТО – боль, – сказал он и с силой опустил каблук на ладонь телепата.

Норн заголосил пуще прежнего.

– Зачем?.. – воскликнул он, брызжа слюной.

– Вопросы буду задавать я. Если вздумаешь валять дурака, тебе откроются такие горизонты страданий, о возможности которых и не подозревал, – посулил стрелок.

– Ладно…

Норн баюкал то руку, то ногу.

– Будешь провожатым, – сказал Снейк. – Отведешь к Королеве.

– К кому?.. – безволосое лицо озадаченно вытянулось. – Прости, но это невозможно. Королева покинула нас сотни лет назад, даже мой прадед ее не застал…

– А саркофаг?..

Норн моргнул.

– На месте. Там, где всегда. Пуст, как эти дома.

– Проведи к нему. Хочу убедиться.

– Позволь заметить, – облизнувшись, пробормотал телепат, – что там немало моих сородичей. Неужто считаешь, что способен устоять против их мощи?..

– Я предостерег насчет вопросов. Теперь вставай и веди.

Норн поднялся, и, прихрамывая, двинулся в проулок.

Лысая голова сияла в темноте белым круглым пятном. Неожиданно на ее месте оказалось сразу несколько, не меньше полудюжины, и каждая была правдоподобной до жути. Норны бодро хромали вперед, увеличивая меж собою дистанцию.

На мгновение Снейк растерялся. Затем понял, что зрение ему только мешает.

Он закрыл глаза и услышал шаги. Никто, даже самый искусный соглядатай не в состоянии передвигаться бесшумно с поврежденной ногой. Ну а норн подавно.

Не открывая глаз, Снейк устремился в погоню, и, считанные шаги спустя, сграбастал беглеца за плечо – неожиданно податливое, точно девичье.

– Выкинешь еще что-то в этом роде, пожалеешь, – прошипел стрелок и стиснул пальцы.

Норн застонал. Из-под капюшона выползла зеленая змея и впилась ядовитыми клыками в руку Снейка – между большим и указательным пальцами, – впрыснула яд. Стрелок почти физически ощутил обжигающую боль, но руки не убрал.

Вместо этого он достал револьвер свободной рукой и приставил дуло к щеке норна.

– Я в любой момент могу снести тебе голову, а ты и моргнуть не успеешь.

Телепат сделался белее мела.

– Ладно, идем.

Они продолжили путь – хромой норн тащился первым, стрелок на дистанции в пару шагов. Увечные строения беззвучно глядели вслед. Где-то шумел город.

Сорквудистан никогда не спал, кошмарами его не проймешь.

– Долго еще?..

– Нет, почти на месте, – буркнул телепат.