Стреломант 3
Шрифт:
Но никаких ошибок никогда не было. Гвардейцы свое дело знали.
И эти ребята свое дело знали тоже. Глядя, как они ловко прошивают поток студентов, текущий наперерез их траектории, я притормозил, не спеша вливаться в общую массу — слишком уж нехорошо выглядели эти неизвестные товарищи. Может, на их ловкость и четкость многократно отработанных движений не обратили внимания другие студенты, чьи мысли сейчас были заняты одной только лишь едой, но от меня они не укрылись. Я достаточно раз видел, как подобные движения исполняют обученные и тренированные солдаты, убийцы, воры, шпионы и прочие люди,
Я слишком хорошо знал цену этим коротким собраным движениям, в которых не было ни единого лишнего мышечного сокращения. Движения мастеров управления своим телом, движения людей, прекрасно знающих, на что они способны и выжимающие максимум. Движения людей, которым, кроме как на собственное тело и на оружие, спрятанное под пиджаками, подозрительно топорщащимися при каждом движении левой рукой в районе подмышек, полагаться не на что.
В академию пожаловали специальные службы людей. И я нисколько не удивлюсь, если это окажется то самое управление ноль.
Я проводил взглядом пришельцев, которые, прошив встречный поток студентов, снова сбились в одну плотную группу и направились в сторону административного блока, и достал из кармана телефон. Вызвал меню сообщений.
Нет, сообщение майору Суджуку по-прежнему числилось как неотправленное — значит, его телефон все еще выключен. На всякий случай я снова попробовал позвонить по обоим номерам, с которых он со мной связывался — ожидаемо глухо.
Кажется, майора можно смело списывать со счетов. Одно из двух — или он действительно просто манипулировал мною в силу своих возможностей, чтобы раздобыть интересующую его информацию, или с ним что-то случилось.
Покка я ковырялся в телефоне, пришельцы успели исчезнуть из виду, но я готов был биться об заклад, что знал, куда они идут. Напрямую к директору они идут. И мало того — я готов был поспорить, что директор их примет. Сразу же. Даже если его не будет на месте. Ради них он там появится.
Почему-то мне так казалось.
А еще мне почему-то казалось, что ничего хорошего визит этих огурцов нам не принесет. В последнее время ничего, из того что происходило неожиданно, ничего хорошего не приносило.
Поэтому по пути к своей комнате я быстро накидал сообщение Нике, в котором просил ее после обеда придти ко мне. Ника, конечно, сразу начала закидывать меня вопросами отчего и почему, но я просто заблокировал телефон и сунул его в карман, надеясь, что она уже принялась за еду и не бросит ее ради того, чтобы примчаться ко мне прямо сейчас.
Я угадал. И даже успел съесть половину своего обеда — странно выглядящего, но весьма вкусного красного супа с мясом, капустой, и, судя по вкусу — свеклой, — с приложенным к нему здоровенным куском черного душистого хлеба и почему-то долькой чеснока. Широ об обеде высказался нелицеприятно, и ел явно без удовольствия, а мне понравилось, хоть и необычно было.
Когда Ника постучала в комнату, Широ, успевший к тому моменту расправиться с половиной своей порции и оставивший пторую половину в судке с явным нежеланием доедать, скосился на меня, что при его узких глазах выглядело комично:
— Ждешь кого-то?
— Угу. — кивнул я. — Сейчас доем и уйду.
— Не подавись второпях. — хмыкнул Широ и уткнулся
Я в два движения залил в себя остатки супа, зажевал куском хлеба, поставил поднос с так и не тронутым чесноком обратно на тумбу, и подошел к двери.
— Ты заставляешь даму ждать. — притворно-обиженно заявила Ника, когда я открыл дверь.
— Ничего, даме полезно. — парировал я, обуваясь. — Пойдем… погуляем.
— Ты что-то хотел рассказать вроде? — напомнила Ника.
— Вот как раз и расскажу. — я недвусмысленно указал глазами через плечо — на Широ.
Ника понимающе кивнула.
Закрывая дверь, я поймал на себе полный зависти взгляд Широ. У него аж глаза пошире раскрылись.
Мы вышли из общежития и присели на одну из двух лавочек, которые стояли возле входа. Никогда, кстати, не видел, чтобы на них кто-то сидел, зачем они вообще здесь? Разве что специально для нас.
Я рассказал Нике о пришельцах, опустив лишь подробности того, как анализировал их поведение и движения — это могло вызвать лишь дополнительные вопросы. Ограничился только тем, что выглядели они опасно, и Нике этого хватило — она уже привыкла, что если я называю что-то опасным, скорее всего, оно действительно опасно.
— У меня потихоньку складывается ощущение, что опасность — это одно из твоих качеств. — фыркнула Ника, когда я закончил. — Ты как будто обладаешь каким-то полем, которое притягивается опасные вещи, и, чем дальше, тем эти опасности становятся все менее и менее очевидными! Сначала АГАТ, могущий рухнуть в пропасть, потом Ратко с его портальными метками, которые срабатывают как бомба отложенного действия, теперь какие-то непонятные, но опасные люди… Серьезно, что значит опасные? Для кого опасные? Если ты позабыл, то напомню тебе, что мы находимся в академии реадиза, и здесь этим самым реадизом обделен от силы десяток человек, остальные легко могут дать отпор кому угодно, особенно вместе!
— Не стоит недооценивать таких людей. — я покачал головой. — Если они прибыли сюда и ведут себя здесь по-хозяйски — будь уверена, у них есть гарантии, обеспечивающие им подобное поведение. Подобные люди не занимаются обманом, потому что те, с кем, а, вернее против кого они обычно работают, слишком опасны, чтобы рисковать возможностью всплытия правды и последствиями, которые оно принесет.
— Хочешь сказать, у них есть право так себя здесь вести? — насупилась Ника.
— Начнем с того, что пока что они себя никак и не вели. — возразил я. — Я всего лишь сказал, что эти люди выглядят опасно, а если они выглядят опасно, то они и являются опасными. А вот чего от них ждать и для чего они прибыли — это большой вопрос.
— И кто они вообще такие. — поддакнула Ника. — Может быть, это то самое управление ноль?
— Тоже склоняюсь к этой мысли. — признался я. — Гражданская неприметная одежда, темные очки, которые не только скрывают глаза, но и сильно скрадывают черты лиц, затрудняя опознание, никаких отличительных черт — ни татуировок, ни шрамов на видных частях тел, все даже почти одинаковые по росту. Идеальная группа для работы в любом общественном месте.
— Ты опять говоришь непонятными мне словами. — сощурилась Ника. — То есть, слова понятны, но непонятно, откуда у тебя такие знания.