Стреломант. Дилогия
Шрифт:
Я знал, что сейчас произойдет – тонкая струйка крови прошьет навылет любое бронирование за счет своего крошечного сечения и огромной скорости, а потом и вся Ника по этой струйке перетечет внутрь тягача.
Но я-то так не умею!
Поэтому я окликнул Нику раньше, чем она успела исполнить задуманное:
– Эй!
Ника вздрогнула от неожиданности, и перевела на меня взгляд. Ни одного кровавого шарика она так и не успела выпустить.
Я ткнул пальцем в то место, где АГАТ уходил под землю, а точнее – в крошечную, едва заметную, щель между мощной бронеплитой, почти наполовину скрытой
– Не порть игрушку. Кажется, я нашел нам вход.
Ника радостно кинулась ко мне, и мы вместе принялись исследовать люк.
То, что это люк, никаких сомнений не было – слишком ровной выглядела щель между ним и корпусом, это не было похоже на оторванный элемент брони или на что-то еще.
Но как открыть этот люк было решительно непонятно – никаких ручек снаружи не было, в щель с большим трудом можно было просунуть мизинцы, причем никины, мои не пролезали, а уж о том, чтобы откинуть его, а открывался он назад, в сторону закопанной под землей кормы, вообще речи не шло. Не придумав ничего лучше, мы решили откапывать люк.
Над его скрытой под землей половиной успел прорасти какой-то кустарничек, который я сразу же вырвал вместе с корнями. Разрыхленную в процессе этого землю Ника отгребала в сторону прямо руками, в то время как я долбил то, что корни кустарника не зацепили.
В конечном итоге, вся работа заняла у нас не более пятнадцати минут. Люк оказался не таким уж и большим, и, как я и предполагал, под землей пряталась примерно половина его площади, заглубленная в самой крайней точке в грунт сантиметров на двадцать.
Единственный минус – от физической работы на открытой местности, да еще и под солнцем, сильно хотелось пить. Но теперь, когда я выяснил, что в АГАТ действительно можно проникнуть, работа захватила и меня тоже, и возвращение к рельсам в списке приоритетов сместилось на второе место.
Когда люк освободился от веса земли, он пружинисто приподнялся и щель, благодаря которой я его и заметил, стала заметно больше. Теперь уже не только никины мизинцы, теперь даже мои руки легко пролезли и откинули крышку люка, закрепленную на внутреннем изогнутом кронштейне.
И, едва только крышка поднялась, встав педпендикулярно к крыше, внизу что-то заскрипело, загрохотало и обрушилось. Гулко и дробно стуча по металлу, словно по ступенькам железной вертикальной лестницы, это нечто обрушилось внутри АГАТа, заставив нас от неожиданности вжать головы в плечи, и отскочить от люка. В руках у Ники мгновенно появился кровавый шарик, а я одним только усилием воли подавил рефлекторное желание достать лук и стрелу.
Да, нервы ни к черту у нас стали из-за этой жажды. Интересно, в АГАТе есть вода? Ника говорила, что запасы предусматривались… Но в каком виде? Пережили ли они эти пять лет? Или давно протухли или даже испарились?
Однако все мысли о воде вылетели из головы, стоило мне заглянуть в наконец открытый люк. В луче света, падающего в кромешную тьму внутри машины я наконец разглядел то, что грохотало, падая на металлический пол.
Это оказался человеческий скелет.
Вернее, это было человеческим скелетом. До того момента, пока не начало падать, собирая по пути каждую из девяти ступенек железной лестницы. В итоге,
Я перевел взгляд на торчающую крышку люка и удивился вторично – на приваренной с внутренней стороны ручке висели остатки руки скелета – кисть и локтевые кости. Видимо, когда я рванул люк, то немногое, что еще скрепляло скелет пять лет назад пытавшегося вылезти через люк солдата, разрушилось и костяк полетел вниз, оставив на крышке только сжатую в посмертном усилии руку.
Делаем вывод, что экипаж АГАТа до последнего пытался выбраться из машины. А из этого делаем вывод, что весь экипаж до сих пор внутри.
Ника тоже это поняла, потому что в ее взгляде появилось какое-то придавленное выражение, будто на нее патриарх накричал при всем клане. Кажется, идея лезть внутрь уже не казалась ей такой уж хорошей. Как ни крути, а мертвецы очень часто вызывают у людей неприятные мысли и ассоциации, а кто-то даже их боится.
Глупые. Живых надо бояться. Мертвецы как раз безопасны.
До пола было прилично высоты, да к тому же прыгать в старые кости, рискуя сломать ноги или пораниться, было не лучшей идеей, поэтому я сел на броню, нащупал подошвами ступеньки лестницы и полез вперед первым.
– Ты куда? – жалобно пискнула Ника.
– Ты же сама хотела внутрь. – ответил я, чуть задержавшись на лестнице. – Так идем.
– Но там же… – Ника сделала жалостливое выражение лица.
– Хочешь, оставайся тут. – я пожал плечами, насколько это возможно, когда держишься руками за срез брони. – А мне интересно, что там произошло. Возможно, внутри я смогу узнать больше.
И, не дожидаясь ответа, я продолжил лезть вниз.
Не успел я коснуться пола, как почувствовал, что лестница завибрировала вновь – Ника все же полезла следом. И, в общем-то, неважно, что сподвигло ее – боязнь остаться в одиночестве или интерес к тому, что творится внутри.
А внутри творился кромешный мрак. Из-за того, что я стоял в луче света, падающем с потолка, все, что за его пределами только набирало густоту и непроницаемость – будто снова стоишь перед приемной комиссиией, которая обвиняет в том, что ты – деревенщина. Только в этот раз наверху нет стекла, которое можно разбить, развеивая эту иллюзию.
Поэтому, дождавшись, когда Ника спустится, я достал из кармана телефон, включил на нем фонарик и осмотрелся, крутнувшись вокруг своей оси.
Фонарик, конечно, был слабый, и нормально выхватить окружение не мог, поэтому с места ничего рассмотреть не удалось. Приняв решение осматривать АГАТ фрагментами, я взял Нику за руку, чтобы не потерять ее в этой темноте, максимально далеко вытянул перед собой руку с фонарем, чтобы не наткнуться ни на что, и двинулся в сторону носа машины. Пол под ногами, хоть и наклоненный, совершенно не был скользким, и продвигались мы уверенно. По бокам из темноты периодически выныривали всякие конструкции и емкости, но я не обращал на них внимания – я решил начать осмотр прямо с носа.