Стрелы любви (Стрела Амура)
Шрифт:
– Дядюшка Серджиус ради меня ни разу и пальцем о палец не ударил, – ответила Черил. – С какой стати я позволю ему теперь распоряжаться моей судьбой?
– У тебя нет выбора, и мы обе это знаем, – со вздохом ответила Мелисса.
– Я его ненавижу! – гневно воскликнула Черил. – Ты слышала, как его назвал кузен Жерве? Дракон! Сидит в своем логове и тиранит всех – пользуется тем, что он глава семьи!
Черил, ты говоришь о том, чего не знаешь, – трезво заметила Мелисса. – Да, герцог не любил твоего отца – но ведь они поссорились
– Если бы он убежал с трактирной служанкой – может быть, – ответила Черил. – Но ты же помнишь маму! Какая она была умная, скромная, воспитанная! За это папа ее и полюбил. Чем она им не угодила? Только эти тупоголовые Байрамы могли решить, что мама для них недостаточно хороша!
Мелисса грустно улыбнулась.
– Черил, – начала она, – все это дела давно минувших дней. Тебя тогда и на свете не было. Сейчас мы должны думать не о прошлом, а о будущем. О твоем будущем.
Черил всхлипнула и крепко сжала руку подруги.
– Я боюсь, – прошептала она. – Боюсь, что Чарльз уплывет без меня, и я никогда больше его не увижу.
– Мы должны сделать все, чтобы этого не случилось, – твердо ответила Мелисса.
Оставшуюся часть пути они проехали в молчании. Наконец купы деревьев раздвинулись, и впереди, словно бриллиант на зеленом бархате, засверкал Олдвик-холл.
Мелисса ожидала увидеть что-то необыкновенное. Но при виде величественного здания эпохи Тюдоров у нее захватило дух.
Белокаменные стены, блистающие на солнце шпили, высокие трубы, ряд статуй на фронтоне, десятки, нет, сотни огромных окон… и удивительная соразмерность, и неповторимое спокойное достоинство… Нет, должно быть, это королевский дворец! Не верится, что здесь живут обыкновенные – пусть даже очень знатные – люди.
Экипаж проехал по длинной, обсаженной липами аллее, прогрохотал по мостику, разделяющему надвое небольшой пруд – а Мелисса и Черил все смотрели в окно и не могли оторваться от красоты открывшегося пейзажа.
Они ехали мимо зеленых лужаек и аккуратно подстриженных кустов. Берег желтел нарциссами, а в пруду, клоня к воде гордые головы, плавали лебеди. Сердце в груди у Мелиссы замирало от восторга. Она никогда не думала, что пейзаж может быть таким: величественным, но без холодности, строгим без суровости, необыкновенным – и все же до боли в сердце близким и родным. Что бы ни случилось дальше, Мелисса всегда будет благодарна судьбе за то, что своими глазами увидела такую красоту.
Экипаж остановился у парадного подъезда. На ступенях уже выстроились в два ряда слуги в белых лосинах и голубых с серебром ливреях. Двое из них отворили дверцы экипажа и помогли путешественницам выйти. Дворецкий, важный, словно архиепископ, склонился перед ними в поклоне.
– Добро пожаловать во дворец! – торжественно провозгласил он. –
– Очень хорошо, спасибо, – ответила Черил. Голос ее слегка дрожал от едва сдерживаемого волнения.
– Не хотите ли пройти в дом?
Девушки последовали за дворецким.
Просторный холл с росписями на стенах поразил Мелиссу почти так же, как вид дворца снаружи. В дальнем конце его виднелась огромная лестница со сверкающими золотом перилами; над ней склонились два резных ангела. На стенах, на потолке – везде беспечно резвились древние боги и богини в развевающихся одеждах; яркие краски, казалось, заливали светом просторный холл.
Дворецкий повел девушек вверх по лестнице, покрытой красным ковром. Мелисса думала, что они идут в спальню, где путешественницы смогут умыться и переодеться. И очень кстати: ведь сегодня за обедом Черил пролила кофе на свое розовое платье. Мелисса застирала испачканное место холодной водой, но пятно осталось.
– Как только приедем, сразу переоденься, – предупредила она Черил.
– Не беспокойся, нам хватит времени навести на себя красоту, – фыркнула та. – Когда мы приехали на похороны, дядюшка вышел поздороваться с нами только на следующее утро.
– Как странно! – воскликнула Мелисса. – Но почему?
– Наверное, чтобы помучить маму. Он и с другими родственниками обошелся так же. Я слышала, как они выражали недовольство его неучтивостью.
«Похоже, герцог и в самом деле неприятный человек», – подумала Мелисса, но благоразумно промолчала, не желая еще больше настраивать Черил против дяди.
Девушки поднимались по бесконечной лестнице, уставленной статуями и увешанной портретами предков в массивных рамах. У Мелиссы ныли ноги; она уже предвкушала, как сбросит пыльное дорожное платье и отправится в ванную.
Костюмы девушек удачно дополняли друг друга. Черил была в платье, сшитом в Лондоне по последней моде – с вырезом лодочкой, широкими рукавами и подчеркнутой талией. (Впервые за последние двести лет талия у женских платьев вернулась туда, где ей положено быть по законам природы.) На плечах Черил развевалась накидка. Голубой плащ Мелиссы, сшитый своими руками по образцу прошлогоднего плаща Черил, бледнел рядом с этим роскошным нарядом. Однако его покрой подчеркивал девическую стройность Мелиссы, а голубая ткань – светящуюся белизну кожи.
На головах у обеих девушек красовались модные широкополые шляпы, завязанные лентами под подбородком. Шляпка Черил была богато украшена искусственными цветами и страусовыми перьями. Дешевую соломенную шляпку Мелиссы украшали только голубые ленты – но простота убора выгодно оттеняла ее изящное личико и большие выразительные глаза.
Путешественницы свернули в следующий коридор. Мелисса успела подумать, что дворец слишком велик, – и в этот миг дворецкий остановился перед резной дубовой дверью, освещенной двумя свечами в канделябрах.