Стрелы ярости
Шрифт:
Примипил долго рассматривал возвращающихся солдат, пытаясь различить среди них когорты ауксилиев.
– Это вангионы и гугерны. Значит, Красивый вид и Элианов мост эвакуированы, но фризов не видно… Юлий, собери центурионов и сообщи нашим братьям-офицерам, что завтра с первыми лучами мы отправляемся в путь. А те, кто не готов к войне, пусть, не мешкая, собирают свое говно в кучку. Если я хоть немного разбираюсь в людях, эти ребята увидели нечто, что им сильно не понравилось. Наш новый губернатор не таков, чтобы варварам сошли с рук их зверства. И пошли гонца за префектом. Орлы вернулись на насест, а значит, старших офицеров скоро созовут на совещание.
Он не ошибся. Префектам ауксилиев было велено явиться в штаб, где их ждал мрачный как туча губернатор и легаты, еще не успевшие переодеть заляпанные грязью сапоги и плащи. Как только все расселись, губернатор обратился к присутствующим:
– Как вы все хорошо знаете, прошлой ночью было совершено нападение на Белую крепость. Оба легиона в полном составе отправились на выручку гарнизону. Но вам пока неизвестно, какое зрелище их там ожидало. Легат Эквитий, ты был там первым. Расскажи, что ты видел.
Бывший префект тунгрийской когорты обвел собравшихся суровым взглядом.
– Наше наступление на Белую крепость было спешным, но три когорты мы развернули широким фронтом, на случай если варвары решат напасть среди руин крепости. Зарево пожара было видно на расстоянии трех миль: похоже, крепость догорала, но языки пламени все еще лизали небо. Мы поднялись на холм. Я приказал остановиться и перестроиться в боевые порядки. Земля вокруг крепости была вся в огнях. Тысячи факелов, которые мы ошибочно приняли за войско варваров, ожидающее нашего появления. В это время подошел Двадцатый легион, который оказал бы нам поддержку и подавил бы все атаки с флангов. Я отдал Шестому легиону приказ наступать. Мы медленно двинулись вперед, чтобы не напороться на засаду. Спускаясь вниз по склону в сторону противника, мы не встретили ни препятствий, ни признаков враждебных действий. Вскоре у меня появилась уверенность, что в Белой крепости мы не встретим варваров, хотя значение горящих факелов по-прежнему оставалось неясным…
Он на мгновение замолчал и провел рукой по лицу.
– Я поскакал к первым рядам, стараясь понять, в чем смысл открывшегося нам зрелища. Мы были в трехстах шагах от крепости, когда я начал догадываться, в чем дело. Мои худшие опасения подтвердились.
Офицеры подались вперед, чтобы разобрать слова. Нахлынувшие воспоминания мешали легату говорить.
– На месте факелов были не головешки, оставленные варварами, чтобы осветить для нас место гибели фризской когорты. Это были трупы… – Легат помотал головой, будто отгоняя страшные воспоминания. – С тел содрали одежду, а потом насадили на деревянные колья, вымазали смолой и подожгли. Перебили всю когорту, пятьсот человек. Варвары использовали тела убитых, чтобы внушить нам ужас своей жестокостью.
Он замолчал, глядя под ноги, потом повернулся к губернатору и, почтительно склонив голову, заговорил снова:
– Поверь мне, я ни в коей мере не претендую на то, чтобы указывать тебе, как надо сражаться, но можешь быть уверен, что мой легион, весь как один, горит желанием поквитаться с этими ублюдками на поле сражения. Шестой легион дал клятву Марсу Коцидию и Юпитеру, что будем убивать этих скотов при каждом удобном случае, пока не уничтожим всех до последнего.
Легат Макрин с потемневшим от гнева лицом сделал шаг вперед.
– Двадцатый легион поклялся в том же.
Губернатор обвел взглядом собравшихся.
– Итак, враг значительно поднял ставки. За один день он уничтожил целую когорту и сжег одну из крепостей Вала, доказав тем самым, что его армия по-прежнему готова к бою. Он хотел, чтобы мы сорвались с цепи и яростно кинулись в погоню за его воинами. Как демонстрация намерений – это достаточно красноречиво, но как средство выманить нас с нашей земли, увести подальше от крепостей, которые принесут нам победу, – это образец военной стратегии.
На лицах старших офицеров появилось задумчивое выражение.
– Мы отыщем их войско, отрубим им головы, а тела оставим воронам, это я вам обещаю, но мы по-прежнему должны соблюдать дисциплину. Никаких скоропалительных действий ни со стороны солдат, ни со стороны кого-то из присутствующих в этой комнате. Каждый, кто нарушит это правило или станет этому потворствовать, будет снят с должности и в качестве наказания возвращен в Рим. Ясно?
Офицеры закивали, признавая правоту его слов.
Ульпий Марцелл продолжил:
– Отлично. Позаботьтесь о том, чтобы донести это до всех своих подчиненных. Я вместе с ними принесу жертвы богам в благодарность за кровавую месть, когда мы отыщем эту банду дикарей и расплющим их нашим кованым сапогом, но победа будет добыта старым, испытанным способом: мы будем сражаться в шеренгах и убивать врагов, не позволяя им убить нас. На этом всё.
В прихожей послышался какой-то шум. Все офицеры повернули головы к двери. Оттуда быстрыми шагами появился кавалерийский офицер, держа под мышкой богато украшенный шлем. По его изрезанному морщинами лицу с ястребиным носом было заметно, что начало военных действий доставляет ему удовольствие: это было дело его жизни, которое он больше всего любил. Он отсалютовал губернатору и кивком поздоровался со своим старым другом Эквитием.
– Трибун Лициний? Судя по вашему неожиданному появлению, у кавалерийского корпуса Петрианы есть для нас новости?
Лициний уверенно кивнул.
– Губернатор, мы окружили подразделение противника, которое, похоже, сбилось с пути. Их около пятнадцати сотен. Они укрылись в заброшенной крепости, в пятнадцати милях отсюда, если по прямой. Мы наткнулись на них ближе к вечеру, уже когда возвращались к Валу. Наверное, мы слишком торопились, когда пропустили их по дороге туда, но теперь они надежно окружены: я дал приказ громко трубить в горн, чтобы корпус Августа подошел нам на подмогу, так что мы сможем продержать их там всю ночь.
Губернатор посмотрел на своих легатов.
– Ну что же, господа, наши молитвы были услышаны.
Эквитий нахмурился.
– Я не вижу причин, по которым варвары могут оказаться в каком-то месте, кроме безопасного логова в лесах где-нибудь далеко на севере. Расположиться так близко к Валу равносильно самоубийству… или сознательной жертве.
– Ты подозреваешь западню?
Эквитий повернулся к другому легату, ища поддержки.
– Здесь что-то нечисто. Ни один полководец в здравом уме не заведет своих людей в ловушку, если только он не рассчитывает, что кто-то сделает за него всю опасную работу. Мои инстинкты велят мне принять этот щедрый дар, но заранее позаботиться о том, чтобы наши силы заметно превосходили силы противника, на случай если эти люди – всего лишь наживка в большой игре.