Стреляешь в брата — убиваешь себя
Шрифт:
— Ого, Колян, значит нам с тобой повезло! Редкий случай выпал! Нарвались на симпатичного медика!
Черт, только этого еще не хватало! Выходит здесь еще какой-то Колян. Ну же, Коля, отзовись, мне кровь из носу нужно определить кто-то и где находишься.
— Молчал бы уж, балабол, — спокойно и рассудительно произнес второй мужской голос. — Лучше присматривай за этим уродом, что-то мне показалось у него ресницы дергаются, никак в себя приходит…
Ого! Какой наблюдательный мент! Просек ресницы, надо же! Надо быть поосторожнее, пока еще оживать слишком рано. К тому же этот Колян, действительно представляет реальную угрозу: старый, много повидавший, умудренный опытом служака. Сидит в дальней части кабины, так чтобы быть подальше от объекта и в то же время его надежно контролировать, еще поди оружие держит наготове… Да, с молодым было бы значительно легче… Но выбирать, к сожалению, не приходится.
— Какой в себя, дядя Коль, ты чего? У него же пуля в груди, теперь его только наша медицина в себя вернуть может! Вот такая
— Очень приятно, — фыркнула женщина.
— Балабол, — горестно вздохнул Колян. — Ну что ты с ним сделаешь?
Пуля в груди? Ну ни хрена себе! С другой стороны, а чего было ожидать, стреляли с десяти метров, хорошо, что не в пузе или в голове… Хотя и так мало приятного. Странно, почему абсолютно не чувствуется боли? Наркоз? Да нет, вроде… Разве что местный, промедол, или еще что-нибудь в этом роде… Ладно, сейчас посмотрим… Он предельно осторожно, попытался несколько раз вдохнуть и выдохнуть полной грудью. Получилось. Никакого дискомфорта, никаких посторонних шумов… Хорошо, похоже, легкие не задеты. Стараясь делать все медленно и, как можно незаметнее, он напряг и расслабил мышцы груди и плечевого пояса, совсем чуть-чуть, миллиметр туда и столько же обратно подвигал корпусом. Ага, кажется, ясно, что-то мешало и тупо саднило в левом плече, видимо, рана именно там. Ну что же, бывало и хуже. Примем, как данность, что одна конечность полностью выключена из работы. Ничего трех оставшихся вполне хватит. Знать бы еще, где мы едем… Но это уже слишком большая роскошь… Ничего, понадеемся на удачу.
Он незаметно напряг и снова расслабил мышцы, стараясь, чтобы не слишком явно вздымалась грудь, глубоко вдохнул и, ведя привычный обратный отсчет, начал потихоньку выдыхать сквозь сжатые зубы распирающий легкие воздух. "Пять, четыре, три, — монотонно тикали отмеряемые внутренними часами секунды. — Два, один…"
Когда глаза раненого бандита внезапно широко распахнулись медсестра и молодой милиционер среагировали одинаково, оба склонились к нему, вглядываясь в лицо. Медсестра, чтобы увериться в том, что пациенту не требуется никакой неотложной помощи, милиционер, чтобы оценить состояние и степень опасности задержанного. Они чуть было не столкнулись лбами, и женщина первой смущенно отдернулась в сторону. Как оказалось, сделала она это очень вовремя, потому что буквально через долю секунды голова раненого со змеиным проворством рванулась вперед и милиционер жутко закричал. Его напарник вскочил со своего места и, балансируя, чтобы не упасть в трясущемся на ходу кузове, попытался протиснуться ему на помощь.
Влад не знал заранее, как будет действовать, в рукопашной он всегда доверял инстинктам, тренированное умное тело быстрее мозга находило оптимальную тактику боя, само выбирало его рисунок и всегда побеждало. Он же в таких случаях превращался в отстраненного наблюдателя, лишь смотрящего со стороны за ходом схватки. Так было и сейчас. Едва открыв по счету «ноль» глаза, он увидел склоняющиеся к нему лица: строгое женское с брезгливо скривленными губами и лопоухое краснощекое мужское. Дальше все произошло само собой. Сержант слишком низко наклонился и оказался в сфере досягаемости. Правая рука стремительно легла ему на затылок, пригибая голову еще ниже, а сам Влад изо всех сил рванулся навстречу, вцепляясь зубами милиционеру в лицо. Челюсти сжались, давя застрявшую между ними плоть, в уши ударил нечеловеческий вопль боли. Он еще успел зацепить боковым зрением побелевшее, исковерканное ужасом и отвращением лицо медсестры, а потом фонтан обжигающе горячей крови плеснул ему прямо в глаза, мешая смотреть, застилая картинку багровой мутью. Кусаться тоже надо уметь, и как ни странно этому лишь на первый взгляд простому искусству тоже учат. За первой фазой сжатия, следует трепок — резкий рывок головы, отрывающий кусок зажатой зубами вражеской плоти. Гайворонский рванул так, что хрустнула шея, и почувствовал, что в какой-то момент он потерял связь с чужим лицом, оставив изрядную его часть у себя во рту. Приступ неуместного отвращения узлом скрутил его горло и заставил отплюнуться чем-то мягким и соленым на вкус. Мент выл так, что закладывало уши, отвалившись в сторону, закрывая изувеченное лицо ладонями, сквозь которые резвыми ручейками струилась кровь, он отчаянно пытался отползти спиной вперед подальше от жуткого бандита, но лишь раз за разом бился в металлический борт машины. Все, опасности не представляет. Но ведь есть еще второй!
Как раз вовремя вспомнил, второй раскорячившись в подпрыгивающем на дорожных выбоинах салоне, надвигался, целясь придавить его горло резиновой дубинкой. Размахнуться для удара не позволяла теснота, так он вот как решил, ну давай, подходи поближе… Не бойся, я же раненый, а напарник просто лоханулся по молодой дурости и сам подставился… Давай смелее, я же ослаб и на второй рывок меня уже не хватит… Ну, давай же… Еще чуть ближе родной…. Вот, молодец!
Сжатые ноги, выстрелив как из пушки, врезались тяжелыми подошвами грубых армейских ботинок менту в живот. Не давая жертве опомниться, Гайворонский стремительно разогнулся, одним движением слетая с каталки и оказавшись почти вплотную к противнику, коротко рубанул ребром ладони по сонной артерии. Плечо прострелило приступом обжигающей боли, Влад зашипел рассерженным котом и скрючился на полу. Все, подходи и бери тепленького… Вот только брать было некому, удар оказался точен. Мент безвольной куклой сполз куда-то в угол.
Из окошка соединяющего салон с кабиной показалась усатая физиономия в медицинской шапочке, видимо, врач. Обозрев поля боя, доктор бешено завращав глазами вдруг завопил, что есть мочи:
— А ну прекратить! Больной, немедленно ложитесь обратно! Что вы себе позволяете?!
— Заткнись, придурок, — устало выдохнул Влад, с трудом поднимаясь с пола и еле удерживая равновесие.
Медсестра шарахнулась от него, выставив перед собой руку в которой вдруг оказалась какая-то пшикалка, типа газового баллончика. Вот дура, если у нее там паралитик, и она брызнет в закрытом пространстве машины, нахлебаются все, включая водителя. К чему такое может привести, даже думать не хотелось.
— Не делай ничего, не трону, — задушевно пообещал ей Гайворонский, попытавшись даже дружелюбно улыбнуться.
Получилось, видимо плохо, сестренку еще сильнее затрясло от ужаса. Кое-как бочком по стеночке, переступив через все еще тонко подвывающего сержанта, Влад добрался до задней двери и, рванув ручку вниз, широко ее распахнул. Машина шла с приличной скоростью, но выбора не было. Развернувшись спиной вперед, он прыгнул, стараясь скоростью собственного прыжка скомпенсировать инерцию движения. Еще успел оценить, округлившиеся от удивления глаза «Гиппократа» в форточке и хрипло рассмеялся в полете. Потом стало не до смеха, ноги ударились об асфальт и стремительно затопали по нему вслед машине, пытаясь обогнать несущую тело вперед инерцию. Не получилось, понятное дело… Где-то на третьем или четвертом шаге он споткнулся. Нога подломилась, и Влад кубарем полетел вперед, раздирая до мяса об асфальт колени и локти. Сзади возмущенно забибикал автомобильный клаксон, и обдав его бензиновой вонью, мимо пронеслась машина, за ней еще одна. С трудом поднявшись на четвереньки и преодолевая головокружение, Гайворонский огляделся.
Как оказалось очень даже удачно спрыгнул, не посреди оживленной улицы, привлекая своим цирковым номером внимание прохожих, а аккуратненько в районе изрезанного оврагами, спускающимися к Волге пустыря с кое-где прилепившимися к склонам частными домишками. То, что доктор прописал. Шагнул для пробы, ничего ноги держат. Саднят разодранные колени, наливается тупой пульсирующей тяжестью раненое плечо, плетью повисла левая рука, зато жив и удачно ушел от карающей десницы закона, так что сальдо в нашу пользу, пока по-крайней мере. А чтобы оно и дальше было так же, надо не стоять, а двигаться, уходить из этого района подальше, искать щель, в которую можно забиться и пересидеть облаву. Шаг…Еще шаг…
Ночь застала его в недостроенном здании, совсем на другом конце города. Вокруг простирался тихий спальный район, наполовину состоявший из частных домов, другую половину составляли уродливые блочные многоэтажки. В таких местах жили простые без претензий люди, озабоченные собственными насущными проблемами и не привыкшие без особой надобности совать нос в чужие. Знающие, что нос этот могут при случае и оторвать. "Или откусить!" — злорадно подумал, вспомнив незадачливого милиционера из скорой Влад. Вообще поводов для радости было не много. В принципе он знал, как в такой ситуации надо действовать, ведь именно к такому его и готовили многие годы. Вот только во время подготовки он никак не мог предположить, что опасную жизнь всем преследуемого нелегала придется вести отнюдь не в чужой стране, а в своей собственной. Теперь перейти этот психологический барьер никак не получалось. Разум упорно отказывался верить в реальность всего случившегося за день, ведь если вдуматься всего за один день за несколько жалких часов рухнула вся жизнь капитана Гайворонского. Еще сегодня утром он был полноправным гражданином своей страны, больше того, весьма счастливым и обеспеченным гражданином. Да-да! Лишь теперь он осознал, каким невероятным богачом и везунчиком был. Судите сами: служба не где-нибудь, а в элитном подразделении закрытой для простых смертных государственной конторы, собственная благоустроенная квартира в самом центре миллионного города, постоянный и стабильный, пусть и не высокий заработок. Это ли не счастье? И теперь все это исчезло, в одночасье испарилось, как предутренний мираж. Теперь у него есть только израненное тело, грязная оборванная одежда и вот эти вот холодные бетонные коробки недостроенного дома, загаженные и заросшие лопухами.
Рана вновь болезненно запульсировала, в очередной раз напомнив о себе. Влад, сморщившись, вытянул из кармана куртки подвявшие листья подорожника, чистотела и лопухов, смял в комок и, запихнув его в рот, сосредоточенно зажевал. Мягкую зеленую кашицу осторожно приложил к ране, прихватив сделанной из оторванного рукава повязкой. Вот и вся доступная на сегодняшний день медицина. Вид раны ему активно не понравился — взбухшие, посиневшие края входного отверстия явно свидетельствовали о начинающемся воспалении. Он и так знал, что без медицинской помощи ему не обойтись, пуля осталась в ране, и извлечь ее оттуда мог только опытный врач, но эта проблема пока еще не вышла в категорию первостепенных. Сначала надо было надежно сбить со следа погоню. Время на решение остальных задач потом найдется. А теперь вот оказалось, что времени нет. Если так пойдет и дальше, то уже к утру он свалится в горячечном бреду с высокой температурой. И если это произойдет на заброшенной стройке, участь его будет однозначно незавидной.