Стреляй первым
Шрифт:
— П-почему это? — обиделся Тарасов. — Зап-просто…
— Нет, — покачал головой Резниченко. — Если я исчезну, то у тебя будут большие неприятности. Прикинь сам — сначала ограбление банка на миллион баксов, возмущение вкладчиков, потом загадочное исчезновение меня самого… Тебе устроят такую проверку, что ты будешь молить Бога, чтобы выйти из нее! А ума у тебя не хватит свести концы с концами в своих аферах, которые ты делал за моей спиной. Ты попадешься, как последний идиот! Только я знаю все наши дела, только я смогу отмазаться от любой комиссии.
— Ты, наверное, д-долго тренировался? — спросил Тарасов, внешне оставшись равнодушным к этой пламенной речи Резниченко в свою защиту. — Долго учил т-текст, да?
Однако на самом деле Тарасов понимал, что во многом Резниченко действительно прав. И главное, ему не давала покоя эта милицейская слежка, пущенная по хвосту Резниченко. Что, если они действительно чуют неладное и готовят основательную проверку всему их бизнесу? И после гибели Резниченко такая проверка начнется немедленно, а результаты ее будут именно такими как предрекает Резниченко. Тарасов знал, что один он не сумеет прикрыться в случае атаки государства.
А значит, трогать сейчас Резниченко было нельзя. Нужно было хотя бы подготовить новых людей, знающих все, что знает Резниченко. Но сейчас… Сейчас Тарасов понял, что Григорий Александрович его переиграл.
— Ладно, — скрепя сердце сказал Тарасов. — П-пока я оставлю тебя на этом свете… Но знаешь что, д-друг Гриша? Т-тебе все равно придется подписать все бумаги.
— Почему это?
— Потому что у тебя есть жена и д-дочь. И ты же не хочешь, чтобы им свернули шеи. Они-то ведь совсем ничего не знают о банковской отчетности…
— Но они не у тебя, — возразил Резниченко.
— По этому поводу у меня есть деловое предложение, — начал было Шульц, но Тарасов подмигнул Казакову, и тот огрел Шульца прикладом помпового ружья по спине. Шульц упал на колени, и тогда Казаков ударил его ботинком в лицо.
На ближайшие несколько минут молчание Шульца было обеспечено, поскольку он был занят выплевыванием выбитых зубов на пол.
— Д-да, они не у меня, — согласился Тарасов. — Но они б-будут у меня. И тогда сделаешь все, что я скажу.
— Привези их мне, и тогда мы поговорим с тобой, — предложил Резниченко. — Возможно, я и действительно соглашусь на твои условия.
— Это уже д-другой разговор, — обрадовался Тарасов. — Поднимите этого болтливого н-недомерка…
— Сам недомерок, — прошамкал окровавленным ртом Шульц, бросив на Тарасова полный ненависти взгляд. — Скотина с дефектами речи…
За этот нетактичный выпад Шульц получил еще один удар прикладом, а потом его подхватили под руки двое тара-совских охранников, причем подняли так резко, что ноги Шульца повисли в воздухе, и он мелко засучил ими, пытаясь лягнуть, кого можно.
— Разносторонняя личность, — усмехнулся Тарасов, глядя на страдания Шульца. — Сначала детей п-похищает, теперь вот — балет… И все-таки кого-то он мне напоминает…
— Твою смерть, — рявкнул как смог Шульц.
— Не п-преувеличивай, — отмахнулся Тарасов. — Нам нужно знать место, где ты держишь жену и дочь моего друга Григория. Расскажи, п-пожалуйста…
— Половину, — сказал Шульц.
— Чего?
— Половину этого мешка, и я все расскажу.
— Отпустите его. — печально сказал Тарасов. — Этот ч-че-ловек совсем утратил контакт с реальностью.
Шульца опустили на пол, он не удержался на ногах и с шумом сел, держась руками за разбитый рот.
— Ты п-понимаешь, — сочувственно посмотрел на него Тарасов. — Мы тут н-не играем в игру «Кто ч-чего хочет». Мы не пытаемся поделить эти деньги. Потому что они все уже поделены. И меня не волнует, чего хочешь т-ты. Потому что имеет значение лишь т-то, что хочу я. Я хочу, чтобы т-ты назван место, где находятся жена и дочь… моего друга Григория Александровича.
— А может тебе, еще и ключ от квартиры, где деньги лежат? — Шульц вытирал кровь с подбородка.
— Бесполезный разговор, — досадливо махнул рукой Тарасов. — П-придется свести его с Хирургом. Он еще здесь?
— Здесь, — подтвердил Казаков. — Позвать его?
— Нет, п-просто уберите этого н-недомерка к Хирургу, и пусть он вколет ему все, что п-полагается в таких случаях. Мне нужен адрес того места, где содержатся пленники…
Шульца выволокли из комнаты, и Тарасов улыбнулся Григорию Александровичу:
— Я делаю все, что м-могу… так что и т-ты будь ко мне л-любезен.
— Постараюсь.
Через полчаса в комнату вошел Хирург. Он довольно потирал руки, и на лице его было написано, что задача выполнена и ему не терпится порадовать Тарасова.
— Есть адрес? — спросил Тарасов.
Хирург кивнул.
— Казаков, смотайся туда и привези мне жену и дочь Григория Александровича. Хирург, т-ты не узнал, сколько т-там с ними народу?
— Он все время п-повторял «Макс» и все время повторял… — Хирург наклонился к уху Тарасова и что-то прошептал.
— Да? — удивился Тарасов. — Интересно… Будем считать, что М-Макс — это единственное, что охраняет дом. Д-да и какая разница? Мочи всех, к-кто сунется поперек. Свалим н-на этого к-коротышку. Как он, еще жив?
— Приходит в себя после сеанса восстановления памяти.
— Хорошо. Я с ним еще п-переговорю… После. Он навел меня на некоторые мысли… — Тарасов снова посмотрел на Резниченко. — Садись, Гриша. Б-будем ждать.
— Будем, — согласился Резниченко.
Глава 23
— Вот оно, — прошептал Кожин, наблюдая, как ворота тарасовской дачи открываются, и оттуда выезжает белый «форд». Казаков догадался использовать для поездки трофейную машину, чтобы не вызвать подозрения при приближении к конечному пункту их рейса.