Стреляй первым
Шрифт:
— Очень близко, — подтвердил Кожин. — На расстоянии револьверного дула. Познакомьтесь и вы, Григорий Александрович… Молодого человека зовут Артем.
— Очень приятно, а меня Григорий Александрович, — Резниченко протянул было руку, но бритоголовый даже не пошевелился в ответ. Резниченко заметил, что на правой руке у молодого человека не хватает двух пальцев. В сочетании с отказом в рукопожатии это стало внушать Григорию Александровичу некоторые опасения.
— Но я не помешаю вашей беседе? — все еще сохраняя любезный
— Напротив. Вы будете очень ценным собеседником, — заметил Артем. — Присаживайтесь.
Резниченко огляделся, но больше в комнате не было ничего пригодного, чтобы воспользоваться приглашением Артема.
— Я схожу на кухню, принесу табурет, — двинулся было с места Резниченко, но бритоголовый отрицательно качнул дулом револьвера.
— Садитесь на пол. Мало ли что там хранил на кухне покойный Аркадий Семенович. Может быть, у него пулемет в холодильнике хранится…
— Как это покойный? — Резниченко и вправду чуть не сел на пол.
— Очень просто, — Кожин, узнавший новость час назад, уже успел прийти в себя. — Артем утверждает, что это был несчастный случай. Но что-то я ему не очень верю…
— Кто вы такой и что вам надо? — мгновенно утратил всякую любезность Резниченко. Его теперь беспокоило, что бритоголовый может помешать встрече, и Григорий Александрович хотел немедленной ясности. Ответил ему Кожин:
— Если помните, то Аркадий Семенович набирал банду для отвлекающего маневра…
— Банду? Кто сказал «банду»? Я не слышал, чтобы он при мне произносил это слово. Речь шла об изъятии денег, — поправил Кожина Артем.
— Хорошо, хорошо. Так вот, Артем — как раз один из этой группы людей…
— Все это понятно, но как погиб Аркадий Семенович? Я все равно не понимаю…
— Я вам сейчас объясню, — сказал Артем, с трудом сдерживая эмоции. — Он погиб случайно. От непроизвольного выстрела. Но если бы я знал всю правду, если бы я знал, что он отправил меня и четверых других людей, в том числЬ моего лучшего друга, в заведомую ловушку, что все эти заезды за деньгами предназначены только для вашей выгоды, то я бы застрелил его намеренно.
— Так что же вы хотите? — продолжал волноваться Резниченко.
— Во-первых, у меня есть большое желание пристрелить вас обоих, поскольку вы составляли одну шайку-лейку с покойным Аркадием Семеновичем, пусть не мерзнут пятки у него в аду. Вы тоже замазаны в этом деле, и не надо прикидываться невинными младенцами.
— Положим, я и не прикидываюсь младенцем, — сказал Кожин. — К тому же ни я, ни Григорий Александрович не имели прямого отношения к вашей… группе. Это была исключительно инициатива Аркадия Семеновича. Он набирал людей, и если уж на то пошло — именно он вам врал.
— Правда? А вы тогда чем же занимались? Не вас ли я видел в тот день бегающим вокруг «Грот-банка» с радостной улыбкой на лице? А в руках у вас был телефон. Помнится, милиция тогда приехата очень и очень быстро. Кто-то ведь их предупредил, не так ли?
— Все это целиком лежит на совести Аркадия Семеновича, — повторил Кожин. — Мы имеем к этому некоторое отношение, но достаточно косвенное.
— Достаточно? — поднял брови Артем.
— Достаточно косвенное, чтобы остаться в живых, — быстро добавил Кожин.
— А уж это буду решать я, а не вы, — возразил Артем. — Я имею такое право. Вы подставили людей под пули, а теперь говорите, что имеете косвенное отношение ко всему этому… Ха!
— Послушайте, — взмолился Резниченко. — Мы уже все поняли, и вы поймите: Аркадий Семенович мертв, мстить вам некому! Скажите наконец, чего вы еще хотите? У нас просто нет времени сейчас на разговоры, иначе мы опоздаем на встречу!
— Я уже второй раз слышу про какую-то встречу, и должен вам сказать, что мне совершенно наплевать на любые встречи, и я буду вам говорить то, что считаю нужным, и столько, сколько считаю нужным.
— Подождите, Артем, — заговорил Кожин. — Я вам попытался объяснить, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор. Но тут как раз пришел Григорий Александрович, и мы вынужденно прервались…
— Да, Анатолий, объясните ему! — буркнул Резниченко. Артем поморщился:
— Объясняйте, но только без истерик…
— Состояние Григория Александровича я легко могу понять, — признался Кожин. — Дело в том, что жену и дочь Григория Александровича похитили и требуют за них выкуп. Сегодня в шесть часов вечера мы должны этот выкуп передать. Все те деньги, которые вы добыли в пятницу, — это и есть выкуп. Мы были поставлены в крайнюю ситуацию, отсюда такие методы добывания денег…
— Ясно, — прервал его Артем. — Я не буду вас жалеть, потому что вы не жалели семьи тех людей, что попали в мясорубку в «Грот-банке». Я не зверь, поэтому можете ехать на свою встречу и выкупать свою семью…
— Большое спасибо! — просветлел лицом Резниченко.
— Но я еще не закончил. Можете ехать после того, как я получу свои деньги.
— Деньги? — удивился Кожин.
— Вы же не прикидываетесь младенцем, так что не прикидывайтесь, будто думаете, что мы грабили банки на голом энтузиазме. Аркадий Семенович обещал ним приличную сумму, и я хочу ее получить.
— Но это выкуп… — начал было Резниченко.
— Нет, нет, все нормально, — отмахнулся от него Кожин. — Это естественно. Сколько вы хотите?
— Пятьдесят тысяч долларов.
— Я думаю, что мы сможем выделить вам такую сумму, — кивнул Кожин. Резниченко раскрыл было рот, но Анатолий жестом посоветовал ему помолчать.
— Выделяйте, — сказал Артем, и впервые за время разговора дуло револьвера опустилось вниз.
— У вас ключи от дальней комнаты?
— Мне кажется, что у меня есть вес ключи от комнат этой квартиры, — показал связку Артем.