Стриптиз для безумного бога
Шрифт:
«В общем и целом, он не был преступником. Он был простой продавец в автолавке, понимаете? Иногда обманывал клиентов, выгадывал десятку-другую. По вечерам пил пиво с приятелями. Обожал стриптиз и порнофильмы. Любил подраться, но это только по слухам, в полицию он не попадал ни разу. Женился, сделал сынишку, развёлся, стал ухлёстывать за другой… А между делом изнасиловал и убил двух девушек, приехавших в Вегас на уик-энд. Я не знаю, куда катится мир, мистер Гейтс, но некоторые люди катятся туда быстрее всех остальных, и понять их поступки бывает очень сложно».
Я
«Знаете ли вы, что лезвия ножей имеют индивидуальные черты? При заточке они, конечно, теряются, но на костях девушек, убитых к юго-западу от резервации Мохаве, прочитывался след от лезвия с очень характерной зазубриной. Она располагалась на тупой стороне клинка. Так вот, эту зазубрину мы тоже нашли. Одной этой улики, конечно, недостаточно, чтобы закрыть давнее дело, но лично я теперь убеждён, что знаю, с кем был Сэм Фрай два года назад. Он убил девушек в компании уборщика из кинотеатра «Ист-вэлли», своего школьного приятеля Бенджи Тёртла. Парня, которого вы отправили на тот свет из кухни дома на Мэйфлауэр-стрит».
«Боже», – сорвалось у меня с губ.
Телефон едва не выпал из потной руки.
…После выписки детектив приходил, чтобы побеседовать со мной ещё один раз. А я звонил ему раза четыре, к большому его неудовольствию. Он уже не здоровался, принимая вызов. Вот и сегодня первым делом спросил:
«Вы вспомнили что-то важное?»
«Нет, детектив…»
«Так позвольте спросить, какого чёрта вы отвлекаете меня от работы?»
«Я хочу узнать, схвачен ли тот высокий парень, которому я расшиб яйца».
В динамике послышался тяжкий вздох.
«Нет. Ещё нет. Но поверьте, это не должно волновать вас».
«Детектив, это был парень, заточенный на убийство, а я его, возможно, кастрировал! Теперь он ходит где-то на свободе, и неужели вы правда думаете, что им владеют идеи всепрощения?»
«Успокойтесь, мистер Гейтс. Я знаю предположения Салливана Гришема, но ни у кого из нападавших не было связей с преступным миром. Давайте, я вам кое-что расскажу, только пообещайте ни с кем не делиться этими сведениями…»
Ион рассказал мне историю Сэма Фрая. Я тотчас написал Дорси. Данного обещания помалкивать я не нарушил и о прошлом Мистера «Металлики» не упомянул, только сообщил Дорси, что Морган уверен: те парни, что едва не прикончили нас, не были связаны с мафией.
«Он сказал, что мафиози могут творить самые омерзительные дела, но только ради конкретной пользы. Отморозков, убивающих просто так, там не держат. Мафии невыгодно привлекать к себе лишнее внимание. Детектив уже установил: этот Сэм Фрай несколько раз был в баре. Наверное, видел выступления Джульетты, запал на неё и решил изнасиловать. Позвал приятелей, распалил их воображение. Всё это ужасно, но не имеет отношения к чьим-то попыткам завладеть «Сладким местечком». Детектив уверен, что уцелевший парень теперь сидит тише воды ниже травы, и, возможно, далеко за пределами штата Невада».
Дорси
Почему она молчит? Наверное, я не так уж сильно понравился ей, как хотелось бы думать. Я пытался убедить себя, что у меня нет причин для сожалений. Ведь не влюбился же я в Дорси!
И всё равно на сердце было тяжело.
Гриер выплюнул окурок.
– Идём, Смоки, прогоним чурбанов ещё разок.
– Бенни, хватит называть их чурбанами.
– А кто же они?
– Они – Кетхума. Если угодно, идолы. Когда-то им поклонялись, а теперь им предстоит потешать публику в стрип-баре… Прояви к ним немного уважения, о’кей?
Когда мы в очередной раз выкатили идолов, послышались редкие аплодисменты, щемящее неуютные в почти пустом тихом зале. Оказалось, у нас уже есть публика. Перед сценой стояли несколько стульев, и на них сидели Твидл с Гришемом, Роджер Багз и все шесть девочек «Сладкого местечка».
Пэм Тревис расположилась в стороне. Она сидела по-мужски, широко расставив ноги, обтянутые рваными джинсами, уперев локти в колени. Её чёрное лицо было почти неразличимо в полумраке.
Джульетта, в коротких шортиках и блузке с оборками, тоже держалась чуть в стороне. Она сидела, положив ногу на ногу и скрестив руки. Джульетта точно знала, что звёздный танец ей не светит, и демонстративно скучала.
Остальные так и льнули к двум боссам. Блондинка Линда Лейн, изображавшая на сцене весёлую сексапильную «шведку» (привет из кинематографа семидесятых, знакомого теперь только замшелым ценителям). Миранда Рохо, жгучая латиноамериканка, Бетси Брейвхарт, «скромная жёнушка, шлюха в душе», и даже Дженни Джонс, которую Бенни метко окрестил «оторвой-байкершей». Сейчас на Дженни не было ни клочка проклёпанной чёрной кожи, она была одета в костюм для занятий аэробикой, но что-то в её лице не позволяло забыть о сценическом имидже.
– Бенни, дай нам свет! – потребовал Твидл. – Смоки Рэй, если ты не собрался исполнять роль третьего божка, спускайся и сядь рядом.
Гриер умчался за кулисы. Когда я нашёл себе стул и сел, невольно соблюдая дистанцию от Гарри Твидла, наверху раздался глухой щелчок, и снопы света упали на две ипостаси Кетхумы.
– Пэм и Линда, поднимитесь на сцену, – потребовал Твидл.
Обе девушки встали. Линда взбежала по ступенькам, Пэм, мягко ступая в мокасинах, запрыгнула на сцену прямо из зала.
– Что нужно делать? – спросила она своим обволакивающим, с лёгкой хрипотцой, голосом.
– Пока ничего, просто стойте там.
Мне хотелось посмотреть на выражение лица Твидла, но я не мог оторвать взгляда от Пэм.
На свете есть девушки красивее, я сам могу навскидку назвать несколько. Та же Миранда Рохо – поистине ослепительная чернобровая красавица с изумительным рисунком губ и блестящими глазами. Высокая «шведка» Линда, хрупкая «француженка» Джулия, спортивные американки Бетси и Дженни – каждая была по-своему красива привычной, впитанной с каждым глотком американского воздуха красотой.