Стриптиз для безумного бога
Шрифт:
Но есть иная красота. На свете не найти никого грациознее негритянок. И там, на сцене, в рваных джинсах и просторной синей футболке, стояла обладательница самого совершенного тела на свете.
Разве можно этого не видеть? Разве можно не чувствовать перекличку между гибкими линиями Пэм и строгими, застывшими в вечности линиями Кетхумы и Нбоны?
Линда Лейн была хороша, тут не поспоришь. Она стояла, уперев руки в бока, вполоборота к зрителям, подняв подбородок. Тонкие губы сложились в обольстительную улыбку. Её тело прекрасно натренировано для подиума, оно машинально приняло нужную позу – эффектную, но… не сочетающуюся с идолами.
С ними сочеталась Пэм Тревис, которая просто стояла, как десятки тысяч лет стояли её предки на прокалённой африканской земле, полной тайн и опасностей…
– По-моему, всё очевидно, – сказал Твидл. – Что думаешь, Сэл?
– Я думаю, нужно попробовать оба варианта.
– Ерунда. Ты просто жалеешь Смоки Рэя. Но жалость ещё ни из кого не сделала успешного человека.
Почувствовав, как изменился тон Твидла, я понял, что он говорит это, глядя на меня. Я заставил себя повернуть голову и встретил жёсткий взгляд хозяина «Сладкого местечка».
– Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Да, мистер Твидл, но…
– Но ты не понимаешь, почему. Ты талантлив, парень, я не могу не признать это. Даже тот факт, что меня по-прежнему бросает в дрожь от твоих чурбанов, говорит о том, что у тебя действительно есть талант. Но вот опыта у тебя нет. Посмотри на этих двух девушек. Которая заметнее?
Я хотел сказать «Пэм», но это было бы ложью. Конечно, Линда бросалась в глаза рядом с Кетхумой и его второй ипостасью.
– Линда контрастнее. Линда вызовет сочувствие зрителей: цивилизованная белая девушка против дикарской магии. Ты должен понимать, что наш зритель – не театрал, а нетрезвое возбуждённое животное. Нам такой и нужен, мы сами делаем его таким, потому что нетрезвое возбуждённое животное не думает, а сыплет деньгами.
Твидл встал, за ним поднялись и все остальные.
– Сейчас полдень… Бенни, ты слышишь меня?
– Да, босс! – донеслось из-за кулис.
– С Кетхумой танцует Линда. Начинайте работать. Роджер и Смоки Рэй подберут музыку. Бенни, за тобой хореография. Только сначала посмотри раковину в женском туалете, она опять течёт. Линда, пока Бенни занят, разминайся. И… помни, что в этом номере ничего весёлого не будет. Ты должна показать страх.
Он направился к двери в служебные помещения и добавил на ходу:
– К двум я хочу увидеть, на что похож будущий танец!
Сэл удалился за Гришемом, не глядя на меня. Миранда, Бетси и Джейн отошли вместе, сверля Линду недобрыми взглядами. Линда, не покидая сцены, прогнулась и стала выполнять наклоны. Её улыбка погасла, мысли ушли внутрь. Там, внутри, она была совсем не такой, какой казалась, когда не забывала про улыбку.
Куда исчезла Пэм, я не заметил.
Роджер Багз подошёл ко мне и спросил:
– Я так понимаю, музыкальная тема у тебя уже есть. Обсудим?
– Конечно… Только извини, Роджер, мне нужно отлучиться на пару минут.
– О’кей, не торопись, я пока приготовлю инструменты.
Пройдя мимо Линды, и свернул за кулисы и прошёл в гримёрную. Там было пусто. На тесно стоящих столиках царил идеальный порядок: сегодня девушки ещё не прикасались к гриму. Я поспешил к выходу, но передумал и свернул в смежную комнату, которая служила костюмерной, а если точнее, то настоящим ателье.
Это было царство Тильды Нолан, слегка располневшей, но ещё сохранившей пластичность экс-звездой «Сладкого местечка». Она, как мне говорили, блистала в нулевых годах. Теперь её слава осталась позади, но она по-прежнему приносила много пользы, чиня костюмы стриптизёрш, а когда те изнашивались окончательно, составляя из уцелевших частей новые.
Она и сейчас распарывала что-то, кажется, корсет, украшенный бантиками. Ни разу не видел, чтобы кто-то из девушек выступал в корсете. Из какой археологической эпохи он поднят?
– Ищешь Пэм? – спросила Тильда, не отрываясь от работы. – Она попросила у меня сигарету…
– Спасибо, Тильда!
Я поспешил к служебному входу.
– Смоки Рэй! – догнал меня её оклик. – Не валяй дурака, девочки там не курят! Они это делают на крыше.
На крыше я не был ни разу. Дорогу мне указал Дейл Бушеми, вышибала бара, здоровенный усатый детина с татуированными мускулистыми руками.
– Но если хочешь услышать добрый совет, не ходи туда. Пэм не та девочка, которая нуждается в утешениях. Ей нужно немного покипеть, а потом она сама успокоится.
– Дейл, здесь новости распространяются со скоростью звука или со скоростью света?
Он оскалил в улыбке частокол своих белоснежных зубов – сплошь искусственных, если я хоть что-то понимал в зубах.
– Поработай тут с моё, парень, узнаешь, что о некоторых событиях становится известно даже раньше, чем они происходят.
Всё-таки я поднялся по узкой деревянной лестнице и толкнул дверь.
На крыше «Сладкого местечка» был установлен тент, под ним стояли несколько пляжных лежаков. На одном из них, поджав под себя ногу, сидела Пэм. В её пальцах тлела сигарета.
– Зачем пришёл? – спросила она, не поворачивая головы.
Слова вроде «не нужно расстраиваться» застряли у меня в горле. Только посмотрев на Пэм Тревис в эту минуту, можно было понять, что подразумевал Бушеми под «немного покипеть».
– Я хотел сказать, что Твидл не прав. Я ещё буду говорить с ним. Я придумал этот номер для тебя.
Она обожгла меня взглядом.
– Так сильно хочешь меня трахнуть?
Я поперхнулся словами.
– О чём ты?
– Не строй из себя невинность, белый парень. Твои предки трахали чёрных девушек, когда и как хотели, и ты хочешь того же.
– Пэм, ты сошла с ума?
– Заткнись! Я знаю: в твоей голове только этот чёртов номер. Но о чём думает твоё сердце, ты и сам не догадываешься. А я это знаю. Белые парни могут быть вежливыми, но их сердца видят во мне черномазую суку, которую можно трахать когда и как угодно.