Стриптиз для безумного бога
Шрифт:
Негритянские поселения отличаются друг от друга тем, что «женщины тут носят совсем другие украшения», «мужчины раскрашивают кожу иначе» и «по-особенному изготовляют луки и стрелы».
И так – страница за страницей. Как это выпустили хотя бы минимальным тиражом, не представляю. Наверное, издателей, как и меня, покорили рисунки…
Книга была обильно иллюстрирована литографиями, подготовленными автором. Неудачливый искатель сокровищ напрасно тратил время и здоровье в экспедициях. Ему следовало отточить искусство графического рисунка, и он мог прославиться, не переступая порога своего
Глава, которую указал мне Мортон, содержала рассказ о трёх «компактных группах плетёных хижин», обитатели которых враждовали между собой за право обладания каким-то «священным предметом культа». На рисунке было изображено подобие штандарта, обвешанного бубенцами и увитого лентами.
Вялотекущая война между племенами шла не первый год. К моменту появления экспедиции Освальда Грея «штандарт» принадлежал племени, которое поклонялось «толстому идолу». Племена «высокого идола» и «двойного идола» вели переговоры о совместном нападении на общего врага. Переговоры, правда, привели к спору и побоищу. Надо полагать, военные вожди, вместо того, чтобы обсуждать стратегию, взялись решать, кому будет принадлежать «штандарт» после победы.
Верх одержали поклонники «двойного идола», приютившие экспедицию Грея. Победу принёс выстрел самого Освальда, который, опасаясь за спутников, убил предводителя людей «высокого идола» – «негра, носившего особенно пышный наряд».
Решив, что появление белых людей принесло удачу, они уговорили путешественника помочь им в войне. Освальд отказывался наотрез, говоря, что его интересуют только алмазы. Туземцы, не долго думая, пообещали ему указать путь к алмазам. Освальд, невзирая на сопротивление спутников, тотчас согласился.
Авантюра не увенчалась успехом. Люди «высокого идола» на удивление быстро стакнулись с людьми «толстого идола» и учинили резню, которую не смогли предотвратить даже ружья пришельцев. Грей с остатками спутников бежал, бросив лошадей и припасы. Через неделю скитаний на берегу очередной мутной реки он нашёл очередную группу плетёных хижин, и началась новая глава. Я вернулся к иллюстрациям трёх идолов.
«Толстый» меня не заинтересовал. Это была разновидность «первобытной Венеры»: условная фигура беременной женщины с преувеличенными грудями. Типичное божество плодородия, которому нечего делать на сцене стрип-клуба. А вот «высокий» и «двойной» идолы сразу привлекли моё внимание. Они были исполнены более искусно, в них чувствовалась истинно дикарская энергетика. Их грубые очертания несли в себе какую-то таинственную соразмерность, которая делала их почти живыми.
– Это явно покровитель охоты, – сказал я, указывая на «высокого идола». Он был изображён с копьём и трофеем – головой лани. – А что насчёт парного идола?
– Хороший выбор, – охотно отозвался Мортон. – О нём я могу кое-что рассказать. Дело в том, что сочинение Освальда Грея однажды всплыло в мировой науке. В середине двадцатого века его упомянул исследователь мифологии африканских народов Борис Моруа. Оказывается, изображение этого «двойного идола» – единственное на свете. Моруа связал его с культом Кетхумы, который фрагментарно встречается на территории нескольких государств Центральной Африки. Это было весьма любопытное божество. Клади сотню
Глава 2.
– Святое дерьмо! – воскликнул Твидл, листая альбом и разглядывая мои наброски. – Что это за херня?
Стоявший за его плечом Сэл Гришем хранил молчание. Я напрягся. Я три дня работал почти без сна, поддерживая силы только кофе и сигаретами. Такого вдохновения я не испытывал никогда прежде. Оно снизошло на меня ещё в квартире Айзека Мортона и оставалось со мной до этой самой секунды. Восклицание Гарри Твидла разбило его, как стеклянную вазу.
Словно пелена вдруг слетела с моих глаз. Я понял, что слишком увлёкся. Забыл, что создаю эскизы не для себя, а для других людей. Сытых, выспавшихся, ничего не знающих о Кетхуме и озабоченных только тем, как заставить публику приносить в «Сладкое местечко» больше денег.
– Так что это за херня? – повторил вопрос Твидл. – Что ты употреблял, когда изобретал это страшилище?
– Только кофеин и никотин, – ответил я, надеясь, что мне удаётся удержать на лице маску самоуверенности. – Что вас смущает?
– Скорее, выводит из себя. Люди приходят в «Сладкое местечко», чтобы возбудиться. А ты предлагаешь им испытать тошноту?
Глаза Твидла горели огнём праведного гнева. Гришем смотрел на меня настороженно. Словно, если я сумею объяснить свою шутку, он расслабится и посмеётся, а если поймёт, что я не шутил, побежит за верёвкой и мылом, чтобы вздёрнуть меня прямо в баре, над сценой.
Я чувствовал себя так, будто последних три дня провёл в космосе, и вдруг оказался на Земле, и сила тяжести, стосковавшись по мне, навалилась с удвоенной силой. Чёртова гравитация вдавливала в кресло, в котором я сидел перед обширным столом Гарри Твидла. Я собрал волю в кулак и сказал:
– Что делают ваши девочки, мистер Твидл? Они танцуют на шесте. Если бы в мире больше не было девочек или шестов, я бы сказал, что этого достаточно. Но в мире полно и того, и другого. Почему именно ваши девочки должны запоминаться? Почему именно к ним должен тянуться мужчина?
– Потому что они красивы, – глухо прорычал владелец «Сладкого местечка».
– Не обижайте других девочек этого мира, мистер Твидл! – воскликнул я. Руки, конечно, давно уже раскинулись, точно я намеревался обнять Твидла вместе со столом и Гришемом. Я мысленно плюнул на них – пускай ведут себя как хотят, сейчас важнее успеть высказать то, что поможет мне вернуть расположение этого упёртого мудака, прежде чем он вышвырнет меня на улицу. – Мужчина ищет не просто красотку. Он ищет свою собственную мужественность…
– Сопляк! – взревел Гарри Твидл, как медведь. – У тебя молоко на губах не обсохло, а ты собрался учить меня моему же бизнесу?
Гришем положил руку ему на плечо.
– Эй, Гарри, из-за чего ты разнервничался? Пускай парень выговорится, от нас не убудет, если послушаем…
Твидл хлопнул ладонью по столу.
– Пустая трата времени! Мне нужны идеи для номеров, а не болтовня парня, который не умеет зарабатывать деньги и поэтому строит из себя философа.
– Он художник, Гарри. Мы видели работы. Они нам обоим понравились. Только поэтому я и предлагаю послушать мистера Гейтса.