Строители Млечного Пути
Шрифт:
– Хорошо, мы идём навстречу пожеланиям народных масс! Судьба памятника будет рассмотрена на следующем заседании Префектуры. Сейчас мы отведём строительную технику. Можете расходиться, но только при одном условии! Выдать двух шмуркальских террористов! Вон, в третьем ряду, в серых рубашечках! Да, да! Вон, их вяжите! И идите по домам! Сноса не будет!
Люди вокруг нас расступились. Толпа была плотная. Захотим пробиться через неё – вряд ли нам это удастся. На нас смотрели не враждебно, а больше с интересом.
– Ну, сколько ждать-то?! – нетерпеливо
– Вяжите лирианских демонов!
Тут с нашей стороны, откуда-то справа, послышался густой громогласный мужской голос, пролетевший над всей площадью:
– Выдать, да? Это тебе хозяин твой ордынский повелел, морда холопья?! Эти люди с нами!
– Не нарушайте порядок! – разорялся Префект. – Делайте, что говорят. Или…
– Или чего, мамин хрен?!
На этот раз гнилым яблоком Префекту, в раже выступившему вперёд, залепили прямо в лоб – надо отметить, в толпе были люди, обладавшие хорошим снайперским броском.
– Это вы все валите отсюда! Мы не уйдём! – послышались крики.
– И никого не отдадим!
Префект отбежал назад, прячась за полицейскими, и закричал на лейтенанта. В результате полицейские сделали ещё пару шагов вперёд. И снова замерли.
Ордынец посмурнел. Обвёл всю толпу злым взором. Полез к себе в машину. И вытащил оттуда массивный тяжёлый тубус. Пригибаясь под его тяжестью, прошёл и встал впереди цепочки полицейских.
– Отойдите, простые люди Шизополя! – крикнул он толпе - усилитель делал его голос рокочуще-громким и зычным.
– И никто из вас не пострадает! Мне нужны только земляне!
– Чё? Какие земляне? – послышалось из толпы.
Миротворец многозначительно изрёк:
– Это объёмный гранатомёт «Плазма-шторм». Один выстрел положит вас всех. Раздвиньтесь, и пострадают только эти двое землян. Считаю до пяти. Р-раз!
Он подождал несколько секунд и ещё громче заорал:
– Д-два!
Палец ордынца задрожал на спусковой скобе.
– Убьёшь всех? – послышались из толпы больше азартные, чем испуганные крики.
– Ну, давай, давай, ордынская сволочь!
– Да стреляй, поганец! Вы нас уже убивали!
– Забыли, хари фиолетовые, как мы вас потом из подвалов выковыривали? Так мы повторим!
– Три-и-и!
На лице Миротворца обозначилась какая-то злобная радость. Я видел, что его не остановит ничего. Он действительно будет стрелять по безоружным людям. Как стреляли его предки и уничтожали тех, кого считали существами низшего сорта. Он будет стрелять, и сейчас воодушевлён предчувствием этого сладостного события. И ему вовсе не хотелось, чтобы толпа расступилась. Он брал реванш за поражение шестидесятилетней давности.
– Четырре-е-е!
Палец его начал скользить по скобе.
А люди не уходили. Они только сплотились. Правда, женщинам велели отойти в сторону, и теперь нас прикрывали своими телами здоровые, уверенные в себе мужчины. Они были готовы умереть.
Надо что-то делать. Я просчитывал варианты. Даже со сверхскоростью мы не уйдём из радиуса поражения объёмного гранатомёта. Да ещё люди вокруг не дают манёвра.
– Не стреляй, Миротворец! Мы сдаёмся! – что есть силы крикнул я.
Чёрт с ним, пускай убивает. Защитный комплекс практически на нуле – ни разу так ещё не было. Значит, поле не спасёт нас. Да, не поможет нам вся наша суперсовершенная земная техника. Как и в древности – мы лицом к лицу с изначальным злом, и из оружия у нас только голые руки и уверенность в своей правоте.
– Выходим, не стреляй! – ещё громче выкрикнул я.
– Да кто ж вас пустит? – зазвенел рядом отчаянный и азартный мужской голос.
– Стой уж, - заворковал другой голос, и меня хлопнули по плечу.
– Умирать лучше вместе! Но потом им это отольётся слезами! И они, твари фиолетовые, это знают! Смотри, ручонки как его дрожат. Ну, ордынское отродье, чего на спуск не жмёшь-то?!
На миг на лице Миротворца отразилась неуверенность. А потом он ликующе проорал:
– Пять.
Бах!
Удар…
И ордынец повалился как подкошенный, получив деревянной полицейской дубинкой по голове.
– Ишь, разорался. В Орде у себя порядки наводи, сучий потрох! – хмыкнул стоявший над телом ордынца командир отряда старой полиции.
К нему подскочил Префект. Заверещал что-то так, будто его ошпарили кипятком. Бить его лейтенант не стал. Просто развернул и выписал хорошего пинка.
Потом лейтенант передёрнул затвор автомата, кивнул своим ребятам – они понимали его с полуслова и сделали то же самое. И стволы теперь смотрели в сторону второго кольца оцепления.
– Э, братцы!
– крикнул лейтенант.
– Идите, погуляйте. Нечего тут шуметь и ворон пугать. А памятник пускай постоит.
Он посмотрел на держащегося за отбитую филейную часть перепуганного Префекта и хмыкнул:
– И этого недоноска заберите. Ему ещё сегодня взятки мешками таскать – работа тяжёлая!
И как по волшебству всё стало рассасываться. Миротворца уволокли в машину, и та уехала. Оцепление стало расходиться. Затарахтела строительная техника, отбывая прочь.
Вокруг нас бурлили люди. Слышались победные крики, смех. Мы отошли поближе к памятнику. На нас деликатно не обращали особого внимания, только иногда показывали пальцем, как на виновников торжества. Хорошо, что брататься с нами или требовать отчёта никто не намерен. Все выполнили свой долг – и ладно, так и надо. А все разговоры – это пустое.
Меня требовательно дёрнули за рукав. Я обернулся и увидел полубезумные глаза Хлюмпеля.
– Рейтинг! Быстрее смотрите Рейтинг! – закричал он.
– Что? – встряхнул я головой.
– Да что вы такой заторможенный?!
Я понимающе кивнул, вытащил в воздух голограмму.
– Получилось! – профессор аж подпрыгнул на месте и бросился меня обнимать. – Сработало! Рейтинг – это вам не сапог на голову натягивать!
Я ошарашено смотрел на него. Меня осенило. И я выдавил:
– Это что же, вы всё это затеяли?