Стройность
Шрифт:
КАТЕРИНА. Ты струсил, Генрих… Ты давно уже потерял все перья, которыми я тебя изукрасила в своей душе, но на тебе оставалась корона — ты был храбр… И вот ты в грязи. И перед кем? Перед Гильомом! Пойди, убей его!
ГЕНРИХ. Не могу, Катерина, король отменил мой титул…
КАТЕРИНА. Да, ты был храбр, когда за твоей спиной стояли головорезы, которых ты выменивал на золото. Молчи, я все знаю! Вийон! Как вы смеялись над бедным Вийоном! Вам легко было чувствовать превосходство!
ГЕНРИХ. Время идет! Время идет! Я умоляю тебя, уговори Вийона, чтобы он молчал,
КАТЕРИНА. Трус!
ГЕНРИХ. Я убью тебя!
КАТЕРИНА. Глупости! Ты больше не граф божьей милостью. Пусти, Генрих, идет Франсуа.
Солдаты вводят Франсуа. Катерина кидается на колени в грязь на дороге. Солдаты расступаются. Франсуа отскакивает, подняв вверх руки с кандалами.
ФРАНСУА. Прочь! Я расшибу тебе голову! Вы… собаки, что же вы не защищаете меня?
КАТЕРИНА (поднимает лицо). Франсуа, ты не узнал меня?
ФРАНСУА. Катерина?!
КАТЕРИНА. Франсуа, делай что хочешь, но не упоминай имени Генриха на суде!
ФРАНСУА. Давно я тебя не видел, Катерина. Ты плохо выглядишь… Эй, стража! Оттащите ее в сторону и ведите меня в тюрьму, или я заявлю, что вы подкуплены!
КАТЕРИНА. Франсуа! Спаси моего ребенка!.. Он ни в чем не виноват… Не губи его…
ФРАНСУА. Ребенка надо спасти… Когда-нибудь скажи ребенку, что его мать и человек, который мог бы быть его отцом, попали в клоаку, думая попасть в большой свет. Ты права, я не могу тебя судить. Я сам был таким. Прощай, Катерина. Когда-то я тебя любил.
Уходит. Входит Генрих.
КАТЕРИНА. Я сделала, как ты просил… Идем…
ГЕНРИХ. Ну, поговорила со своим Вийоном? Проснулась старая похоть?
КАТЕРИНА. Генрих!
ГЕНРИХ. Ты издевалась надо мной, гадина!
КАТЕРИНА. Генрих! Генрих!
ГЕНРИХ. Кони двоих не унесут!
КАТЕРИНА. Генрих! Не оставляй меня!
ГЕНРИХ. Прочь! Сука! (Хлещет ее плетью.) Раз!.. Два!..
КАТЕРИНА (падает). Ох!
Генрих убегает. Раздается стон. Возня. Крик Генриха.
КАТЕРИНА. Боже, что это?
Хрип. Выбегает Пишу. Его хватают подбежавшие солдаты.
ФРАНСУА. Питу?!
ПИТУ. Франсуа! Это Генрих выдал всех Гильому-епископу! Теперь он покойник.
Все уходят. Остается Катерина, которая встает, держись за стену.
Тюрьма Парижа. Огромный подвал с прикованными к стенам заключенными. Женщины. Дети.
ПИТУ. Я не хочу! Я не хочу! Куда вы меня тащите?
ФРАНСУА.
ЖАК. Обычный конец вора.
ФРАНСУА. Какой это вор? Это — несчастный. Когда негде работать, долго ли поскользнуться? Каждого вора обманул вор постарше.
ЖАК. Франсуа, а самого старшего?
ФРАНСУА. Тс-с… Ты касаешься священной особы короля.
ЖАК. Молчи, юродивый. Здесь уши.
ФРАНСУА. Здесь уши, и там уши. Уши здесь, и уши там. Уши, что здесь нужно вам? (Щелкает, по носу мальчишку.)
МАЛЬЧИШКА. Папочка! Не знаешь, где уши, где нос!
ФРАНСУА. О! Парижские дети! Собственно, касайся короля или нет, а придется нам покачаться…
ЖАК. Переменим тему. Что ты на этот раз пишешь?
ФРАНСУА. Пишу эпитафию, Жак.
ЖАК. Торопишься на виселицу?
ФРАНСУА. Друг Жак, неужели у тебя сомнение? Приговор уже составлен, им остается сыграть комедию.
ЖАК. Понятно. И ты хочешь скрасить им неприятное чувство.
ФРАНСУА. Вроде того. Вроде того. Но знаешь, именно теперь мне не хотелось бы умирать. Мне это стало не безразлично, друг. Я как-то не привык умирать.
ЖАК. Ты попробуй, Франсуа. Может быть, тебе понравится…
ФРАНСУА. Я это и пытаюсь сделать в своей эпитафии. Вот слушай:
Люди, братья люди,Вот мы висим пятеро,Раскачиваясь под ветром,И вороны и дятлы выпили нам глаза!ТЮРЕМЩИК. Тише, сволочь! Простите, господин судья. Я не заметил вас.
БУАССОН. Ничего, мой друг. Ступай себе.
ТЮРЕМЩИК. Господин судья, вас проводить?
БУАССОН. Ступай, ступай!
ТЮРЕМЩИК. Слушаюсь.
БУАССОН. Здравствуй, Франсуа. (Ищет глазами.) Боже, кто это? Боже мой! Франсуа!
ФРАНСУА. По-моему, это Буассон.
БУАССОН. Это я, Франсуа… Боже мой! Не думал я, что встречусь с тобой при таких обстоятельствах. Ты сильно изменился…
ФРАНСУА. А ты все такой же: причитаешь, как кормилица.
БУАССОН. Тебе тридцать лет, а ты седой.
ФРАНСУА. Возраст пожилого мула.
БУАССОН. Нет. Ты все еще мальчик. Ты такой же беспокойный.
ФРАНСУА. Спокойным я буду в могиле… И я не мальчик, Буассон. Я просто сейчас маленького размера. Я расту и уменьшаюсь, расту и уменьшаюсь. Больше — меньше. Больше — меньше. Тик-так, тик-так… Как сердце.
БУАССОН. Все беды твои, Франсуа, в том, что ты жил сердцем. Ты образован, но мудрость прошла мимо тебя.
ФРАНСУА. Да как сказать… Черное и белое я различаю… Когда молоко запятнано мухами, например. Еще различаю цвет крови. Сегодня для поэта вся мудрость в этих красках.
БУАССОН. Да, ты всегда был невоздержан на слово, и это тебя погубило. Ну зачем ты связался с попами? Жить людям легче. Король к тебе хорошо относился. Ты мог занять место в жизни, которое тебе подобает. Ты заслужил бы любовь лучших людей. Ты мог бы петь как птица.