Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971
Шрифт:
В повести есть всё, чего ожидает, по мнению авторов, потребитель такого сорта литературы. Суперфилоновый космороллер Максима сгорает на неведомой планете, и у героя ничего не остается, сообщают удрученные писатели, кроме надежды «на примитивный нуль-передатчик». Правда, кроме «нуль-передатчика» и «нуль-аккумулятора», есть еще «пирофаг» и передатчик «на позитронных эмиттерах», не говоря уже о ментоскопах с «весьма высокой разрешающей способностью». Но какой прок от этого богатства, если герой всё равно обречен на полный круг скитаний в джунглях чудовищно-нелепого мира?
После знакомства с «Обитаемым островом» подумалось: а нельзя ли отыскать такой, хотя бы самый примитивный, нуль-передатчик, который сообщил бы по секрету уважаемым фантастам: пощадите читателя. Побеспокойтесь о такой безделице, как литературные образы, не говоря уже о характерах, придумывайте ситуации, несущие хотя бы минимальный запас общеинтересной информации. В противном случае,
Трудно поверить, что из формально изощренного, но беспочвенного эксперимента, оторванного от глубоких народных истоков, родится большое искусство…
2 июля в газете «Советская Россия» появляется статья П. Добробабы «В Иркутск, через Москву», в которой освещаются недостатки в работе Восточно-Сибирского книжного издательства. Автор утверждает, что оно не печатает молодых писателей, «потому что не „классики“. Вот „признанным“ авторам, тем в Иркутске намного проще». В качестве подтверждения последнего положения автор приводит историю опубликования в альманахе «Ангара» повести «Сказка о Тройке», ссылаясь на отзывы читателей, утверждавших, что А. и Б. Стругацкие «глумятся над дорогими для советского человека понятиями». Автор сообщает, что опубликованию СОТ «была дана политически верная, принципиальная оценка на заседании бюро обкома партии, на партийном и общем собраниях писателей».
Дорогой Аркашенька!
Пишу, как видишь, с запозданием, ибо писать было нечего: ни до кого не дозвониться, никого не поймать — лето. Сегодня уловил-таки Сашу и выяснил более или менее картину в «Неве». Картина существенно не изменилась и остается скорее благоприятной. Гор дал рецензию — по словам Саши, восторженную и глупую. Так что теперь за нас рецензия Дмитревского, рецензия Гора и рецензия отдела прозы. Правда, самого Попова (А. Ф. — торговля чаем) всё еще нет. Он всё еще в Англии и вернется завтра-послезавтра. Вернувшись, он, вероятно, попытается еще отсрочить миг, когда ему придется сесть за чтение ДоУ — потребует, чтобы рукопись дали на отзыв Гранину. Саша полагает, что статья в «Советской России» от 26.06 вряд ли что-либо изменит. Ибо статья глупая и бессодержательная… ругают нас, как я понял с его слов, за то, что нуль-передатчики заслонили людей. Нет образов, нет корней действительности и корней народных. Очень смутная статья — Саша считает, что ее беспощадно резали и сокращали. Как-нибудь на днях съезжу в «Неву», почитаю. Опять же письма какие-то пришли туда на наше имя. В общем Саша считает, что шансы наши неплохи, но ты там, брат, знай дави на «Юность». Подгоняй их, подгоняй. Кстати, выясни, правда ли, что из состава редколлегии там вывели Аксенова и Евтушенко [151] . Ходит у нас тут такой слух.
151
Виновником этого явился писатель Ан. Кузнецов, автор «Бабьего яра», оставшийся на Западе. См. мемуары А. Гладилина «Первая попытка мемуаров» (Октябрь (М.). — 2007.— № 6), глава «Совсем забытый советский писатель»: «Анатолий Максимович Гольдберг, самый популярный в СССР журналист Би-би-си, спрашивает Кузнецова: „Вы говорите, что советскому писателю невозможно выехать в капстраны, если он хоть в какой-то степени не сотрудничает с КГБ. А как же вы получили свою командировку в Лондон?“ Кузнецов: „А мне пришлось сотрудничать. Я могу рассказать всю правду. Конечно, это был очень хороший повод — книга о Ленине, поэтому меня и пустили в Лондон. Но меня бы не пустили, если бы не было ходатайства органов. А ко мне пришли и сказали: „Хочешь ездить — давай с нами сотрудничать“. И у меня не было выхода. Со мной говорили вежливо, но я понимал, что если откажусь, то мне и в Туле житья не будет. А товарищи из органов говорят: „Ты согласился с нами сотрудничать, тогда дай нам какую-то информацию. Мы знаем, что ты бываешь в Москве, там у тебя есть дружки — такой-то, такой-то, нам интересны их настроения и чем они занимаются“. Потому что чем заняты тульские коллеги, местные органы и так прекрасно знали. И тогда, — говорит Кузнецов, — я придумал совершенно фантастическую вещь. Я сказал, что затевается тайный журнал, который будут делать Олег Ефремов, Аркадий Райкин, Евгений Евтушенко, Василий Аксенов и Анатолий Гладилин. Такой литературный антисоветский журнал, который они хотят сделать рукописно и подпольно распространять. Я перечислил имена, что называется, от фонаря. И если литераторов еще как-то можно было объединить, то при чем тут Райкин, Олег Ефремов? Дескать, хотите информацию — вот вам информация! Но я не думал, что у них нет чувства юмора. А у них нет чувства юмора, они приняли эту информацию всерьез. Мне сказали, что у людей, про которых я написал,
С Лешкой начинаем работать, вероятно, в пятницу.
Пришло письмо от болгарских ребят — физиков и астрономов. Интересуются судьбой УнС и выражают восхищение нашим творчеством. Я им ответил ласково, но о болгарском варианте, естественно, ни гу-гу.
Пришли, пожалуйста, адрес мамы. И вообще отпиши, как и что.
Вот пока и всё. Крепко жму ногу, твой [подпись]
P. S. Ленусе привет.
Дорогой Борик!
Письмо получил, отвечаю.
1. На телестудии дела застряли. Начальство смотрит косо на то, что это — серия, не хочет рисковать таким длинным рублем. Но это — внешнее, а на самом деле, на мой взгляд, все дело в том, что когда начальничку положили на стол заявку, он якобы с опаской спросил, взглянув на фамилии: «Это что же, те самые, левые?» Правда, Юра Борецкий не считает, что все пропало. Он продолжает активно бороться. Кстати, выяснил он, что на Довженковской студии не разрешили ставить ТББ не потому, что ТББ, а потому что Шерстобитов — после «Туманности» ему не разрешают ставить фантастику.
2. В «Юности» тоже толку не добился. Решительно никого нет, с кем можно говорить. Озерова не то в отпуске, не то в командировке, бог ее знает, Гладков тоже куда-то скрылся, до Полевого не доберешься, да я и не очень пытался.
3. Звонила Ариадна. Как ты помнишь, Сырокомский снял с полосы отчет об обсуждении. Однако буквально на днях там у него состоялось совещание, на котором он объявил, что фантастика будет отныне широко освещаться Литгазетой, что она нужна и пр., а снял он отчет якобы потому, что это было бы диссонансом, ибо ЛГ отчетов никогда раньше не помещала, и это могло бы быть рассмотрено (кем?) как выпад. Зав. отделом науки Михайлов пикнул было, что вот академик П. Александров (?) считает, что фантастику читают только полоумные, но был сухо обрезан и выговорен в том смысле, что фантастику читает весь советский народ. Что бы это значило? Ариадна, Рафка и еще кто-то начали готовить статьи.
4. «Комсомолец Татарии» сделал полосу, завтра их работник приедет показать перед опубликованием.
5. Больше новостей нет, если не считать, что мне предложили перейти на работу в Москву на оклад на 20 ру больше и несколько иным профилем работы.
6. Адрес мамы: Сумская обл., Середина-Буда, <…>. Она прислала письмо. По-видимому, не очень довольна образом жизни своим, но в общем чувствует себя здоровее.
Вот всё. Жму, целую, твой Арк.
Привет Адке.
Дорогой Аркашенька!
Не отвечал, ибо новостей не было. Их и сейчас нет, но пишу, чтобы ты не заботился. Давай-ка договоримся: сейчас, в межсезонье, будем писать только с появлением новостей.
Звонил Саша, рассказывал, что в горком пришел на ОО донос. Кривцов ходил выяснять. Оказалось, что некий кандидат наук из оптического института находит ОО произведением скрыто антисоветским и т. д. У Кривцова, однако же, создалось впечатление, что это не кандидатова затея, а стоят за его спиной орлы из Пушкинского дома: известный тебе Ершов (автор статьи в СовРоссии) и Выходцев (тот, которого в одном из последних номеров с таким смаком раздолбал Новый мир) [152] . Обвинения настолько нелепы, что Кривцов с Сашей относятся к этой истории легко. Можно быть уверенным, что сам А. Ф. Попов горой здесь будет за нас (и за себя). Но вполне допустимо, что впредь ему расхочется иметь дело с этими хлопотливыми авторами и ДоУ он под каким-нибудь предлогом отклонит. Что ж, посмотрим. Дело должно решиться, вероятно, в течение июля.
152
Рассадин Ст. Независимо от степени таланта (рецензия на книгу П. Выходцева «Поэты и время») // Новый мир (М.). — 1969.— № 5.
Получил забавное письмо от какого-то паренька из Новосибирска. Восхищается он ОО и пишет весьма забавную фразу, почти афоризм: «Я оптимист, а это создает большие трудности».
Был я у Руфи [153] , дал ей ГЛ, взял «Смерть Вазир-Мухтара» [154] , какая вещь! Руфь весела и плюет на все. У нее сын женился — вот и все заботы.
С Лешкой работаем. Медленно. Со скрипом. Утомительно, да и жары стоят.
А теперь даю тебе план ответного письма:
153
Зерновой.
154
Роман Ю. Тынянова.