Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971
Шрифт:
<…>
А теперь перейдем к предисловию А. и Б. Стругацких «Контакт и пересмотр представлений». Бегло ознакомив читателя с романом «Всё живое…» и его автором, они торопятся заняться вопросом о связи с иными цивилизациями космоса. «Вопрос этот, — пишут они, — трактуется фантастической литературой с незапамятных времен. Однако сегодня мы находимся в таком положении, что можем хоть завтра направить в космос радиосигналы, свидетельствующие об обитаемости Земли и о высоком уровне нашей цивилизации. Сам вопрос формулируется так: посылать этот сигнал или не посылать?»
Начнем с того, что оспаривать совершившийся факт — занятие неблагодарное. Еще семь лет назад одна из американских обсерваторий направила радиосигналы к звезде Тау Кита, у которой предполагается существование планетной системы. С тех пор ее радиотелескопы нацелены на эту звезду в ожидании возможного ответа. Странно,
Удивляет и сам подход к проблеме контакта. Чем иным, как не поиском контакта, объяснить упорные попытки Лоуэлла и других астрономов конца прошлого и начала нынешнего века доказать искусственное происхождение «марсианских каналов»? И в наши дни сохранилась еще тень надежды на встречу с Аэлитой. Чем иным, как не подготовкой будущего контакта, был самоотверженный труд Циолковского или создание первых жидкостных ракет Цандером? Наконец, чему иному, как не будущему контакту, служат героические усилия нашего народа по завоеванию космоса? Сейчас, по сути, стоит вопрос не о том, посылать или не посылать сигнал, а о том, как это сделать наилучшим образом, чтобы нас поняли и нам ответили. Но Стругацкие не видят в этом обнадеживающей перспективы: «Так что, если кто-нибудь действительно откликнется на наши сигналы, то это почти наверное будет либо невероятно далеко ушедшая от нас цивилизация земного типа, либо цивилизация негуманоидная, обладающая сходной с нами технологией, однако безмерно отличающаяся от нас психологически. В первом случае мы просто окажемся неспособны на обмен информацией. Мы не сможем даже получать ее, как не смог бы троглодит получить от нас принципы устройства атомного котла. Во втором случае положение еще безнадежнее, а может быть, и опаснее. В лучшем случае мы могли бы представлять друг для друга интерес в плоскости сравнительной зоологии».
Подобное утверждение представляется нам не столько любопытным «в плоскости сравнительной зоологии», сколько непонятным пренебрежением законами диалектики и элементарной логики. Предположим, мы столкнулись с цивилизацией, невероятно нас опередившей. Пусть ее здание возвышается над нашим, как небоскреб над хижиной, а все же небоскреб и хижина равно стоят на земле. Иными словами, любая цивилизация неизбежно базируется на фундаменте из основных законов природы, общих для Вселенной. Они и явятся базой для контакта. Кроме того, чем совершенней, могущественней цивилизация, тем шире ассортимент ее средств и методов общения. Еще пятьдесят лет назад нельзя было и помыслить о тех контактах с дельфинами, которые пытаются установить сейчас. Только применение электронных вычислительных машин и последних достижений радиотехники, не говоря уже о прецизионной механике, позволило вступить в непосредственный контакт с планетами Луна и Венера.
По меньшей мере непродуманным и странным выглядит заявление, что мы якобы, подобно троглодитам, не сможем получить от высокой цивилизации никакой информации. Неправомерно ставить на одну доску существо с зачатками разума и современное человечество, которое овладело не только основными законами природы, но и само вышло в просторы космоса. Правда, человечество познало законы мироздания в земных условиях, исходя из земного опыта и земных представлений, но факты подтверждают, что основные законы природы — общие для всех миров. На основе этих законов не только возникали гипотезы, но и предсказывались многие явления в космосе. Так, ученые из города Горького, используя метод аналогий поглощения радиоволн земными породами, определили характер лунной поверхности до посадки лунников на планету. Как показывает тот же земной опыт, самые отсталые народы легко приобщаются к сложностям современной цивилизации и завязывают с ней активный двусторонний контакт, перескакивая через целые периоды исторического развития. Все зиждется на доброй воле и гуманной настойчивости более развитой цивилизации. Разве не управляют пультами атомных реакторов, которые смонтировали советские ученые в Африке, руки, еще недавно сжимавшие копье с костяным наконечником?
Во втором утверждении братьев Стругацких кроется явное противоречие. В самом деле, если у гипотетической «негуманоидной» космической цивилизации окажется «сходная с нами технология» (иными словами, сходные понятия о мироздании и его законах. — Ю. К.), то чего же еще хотеть? Это и послужит надежной основой для контакта с ней. Контакта, быть может, чрезвычайно сложного благодаря несходности мышления и психологии, но абсолютно неизбежного, если наши цивилизации как-то соприкоснутся. Непонятно, в чем тут соавторы узрели безнадежность, тем паче опасность. Высокий разум никогда не начинает постижение неведомого со слепого уничтожения, основной его стимул — познание. Основной стимул Контакта тоже прежде всего познание. Трудно предположить Контакт с завоевательской целью, хотя бы потому, что межзвездные сигналы и перелеты — удел исключительно высокоразумных существ и мудрых цивилизаций. Накопление знаний, внедрение их в жизнь и развитие культуры неизбежно ведут к переходу от менее совершенных и менее гуманных общественных формаций к более совершенным и
По мнению Стругацких, даже успешный и дружественный Контакт — сомнительное благо. «Возникает вопрос: будет ли для человечества благом получить готовые знания? Опыт истории науки показывает, что процесс познания не менее важен, чем само знание. Человечество, перепрыгнув через столетия, может упустить нечто очень существенное, безвозвратно потеряет кусок своей истории…» Это заблуждение Стругацких — своего рода навязчивая идея, из которой вытекают далеко идущие следствия. Так, на базе этого тезиса в своей повести «Трудно быть богом» Стругацкие тщились доказать неправомерность вмешательства в ход исторического процесса для помощи малоразвитым странам. (Об этом уже упоминал писатель В. Немцов, писал акад. Ю. Францев, приходилось и мне выступать по этому поводу.) Хочу напомнить Стругацким, что, например, египтянам никак не повредили «готовые знания» советских специалистов, возводивших Асуанскую плотину. Советую Стругацким побеседовать, скажем, с трудовыми людьми братской Монгольской Народной Республики. Жаждали ли они самостоятельно изобретать радио, слепнуть от оспы, изыскивая вакцину (в процессе познания!), и добывать человеческие права в столетней кровавой борьбе? Наверное, братья-фантасты многое бы уяснили себе: ведь как раз Монголия «перепрыгнула через столетия» благодаря братской помощи советского народа, из феодализма шагнула в социализм, минуя жестокость и мерзости капитализма.
Назначение предисловия к переводному произведению — идейно-художественный анализ, ознакомление с писателем и его позициями. Если эти позиции противоречат марксистско-ленинским, то долг пишущего предисловие обратить на это внимание советского читателя, раскрыть порочность авторских позиций. В данном же случае автор романа и соавторы предисловия как бы поменялись местами. Признавая всю сложность Контакта с инопланетными цивилизациями, американский писатель К. Саймак тем не менее придерживается на этот счет более прогрессивных взглядов, чем советские писатели А. и Б. Стругацкие. У них подход к проблеме крайне настороженный и пессимистичный. Оказывается, они даже и не намеревались всерьез ответить на свой же вопрос. «Посылать или не посылать (сигнал иным мирам. — Ю. К.)?» После рассуждений на разные темы они снова возвращаются к нему: «Так посылать все-таки или не посылать?» И подытоживают: «Нет, мы и не намеревались ответить на этот вопрос. Вряд ли мы способны на исчерпывающе обоснованный ответ». Что верно, то верно! Но тогда возникает вопрос: зачем понадобилось предисловие, неспособное осветить основную проблему романа?
В сентябре «Литературная газета» открывает дискуссию о фантастике, которая будет длиться по март будущего года. Публикация от 3 сентября предваряется такими словами:
Научно-художественная фантастика давно стала любимым видом литературы у миллионов советских читателей. Между тем критика еще мало уделяет внимания произведениям писателей-фантастов.
Сегодня мы начинаем разговор о произведениях советской научно-фантастической литературы.
Как эта литература, тесно связанная с научно-техническим прогрессом, должна решать «человековедческие» вопросы? Каким предстает в произведениях фантастов образ человека будущего? Каков художественный уровень этих книг?
Мы обратились с этим вопросом к некоторым читателям «ЛГ». Редакция приглашает принять участие в обсуждении проблем научной фантастики писателей, критиков, всех наших читателей.
Далее в газете публикуются ответы трех читателей (рабочего, ученого и космонавта), один из которых, Станислав Антонюк (рабочий и одновременно студент-заочник), сетует: «В нашей заводской библиотеке на книжных полках не найдешь книг И. Ефремова, Г. Гора, братьев Стругацких, А. Казанцева, А. Беляева и многих других авторов». И тут же печатается статья Игоря Бестужева-Лады (доктора исторических наук, заведующего отделом прогнозирования Института конкретных социальных исследований Академии наук СССР).
<…>
Социологические исследования показывают, что к ней питают страсть все читающие слои населения — от школьников до академиков, от ничему не удивляющихся корректоров до все повидавших журналистов. Любой научно-фантастический роман мгновенно исчезает с прилавка.
И тем не менее наша современная фантастика — всё еще постылая падчерица для многих издательств. Давно отмахнулось от нее «Знание», еле теплится и вот-вот погаснет недавно еще горевший ярким пламенем огонек в «Молодой гвардии». А уж связывать ее существование с «Советским писателем» или «Художественной литературой» можно только при отсутствии чувства юмора.