Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977
Шрифт:
Что касается Ваших претензий по поводу повести «Трудно быть богом», то мы их не понимаем и не принимаем. Мы никогда не настаивали на издании именно этой повести и никогда не навязывали ее Издательству. Когда т. Медведев попросил нас вынуть из сборника нашу (действительно новую) повесть «Дело об убийстве», мы пошли ему навстречу (ибо он обещал в этом случае не предъявлять никаких претензий к «Пикнику») и предложили взамен ряд наших повестей на выбор. Издательству было угодно выбрать именно «Трудно быть богом» (вещь, заведомо не новую, издававшуюся дважды в Вашем Издательстве). В чем же теперь виноваты мы, авторы? Почему выбор Вашим Издательством именно данной повести, сделанный совершенно добровольно, Вы называете теперь «отклонением от условий договора со стороны авторов»? Видимо, это какое-то недоразумение.
В заключение мы пользуемся случаем снова просить Вас, т. Синельников, взять на себя труд лично проследить за прохождением нашего сборника, ибо, повторяем, т. Медведев продемонстрировал совершенно очевидную некомпетентность и необъективность в данном вопросе.
С уважением
Дорогой Аркаша!
Просмотри, посоветуйся, если надо, и отправляй с богом. Меня смущает неожиданный выпад против ТББ, я его не понимаю. Надеюсь, ответил я на него правильно.
Синельников, видимо, не хочет связываться с этим делом и намерен перевалить его обратно на Медведева, чтобы тот начал новый тур. Хорошо бы этому воспрепятствовать.
Выясни, пожалуйста, его имя-отчество и напиши в письме уважительно, по-сыновьему.
Договорчику в театре, натурально, рад. Но что-то ты ничего не пишешь о Тарковском. Видимо, дело заело (судя по ЛитГаз борьба Ермаша с Тарковским перешла в новую фазу).
Был в ВААПе (не по нашим делам) и видел там, что пришли какие-то 400 р. из ГДР. Надо ждать их в ближайшие недели на сберкнижку.
Роттенштейнер прислал ТББ на французском и СБТ, изданную в Зап. Берлине. За исключением выходных данных и текста на обложке это — почти точная копия ГДРского издания «Атомволкан Голконда». (Между прочим, книжка, видимо, из антиквариата — читанная, перечитанная).
Я тут вовсю сдаю экзамены на аттестат зрелости. Очень нервное и вредное занятие[206].
Лендетгиз зарезервировал за нами 3 листа. Я не стал отказываться. А сборник пока еще не вышел. Ждут.
Ходить в издательства тоска, это я понимаю. Но будет очень грустно, если твой начальный энтузиазм выдохнется. В этом вопросе время — главное. Я все не теряю надежды, что в самое ближайшее время ты таки преодолеешь себя и сходишь в СовПис и ХудЛит. Не говоря уже о прочем.
У нас тут Лариониху завалили на приеме в СП. Наше бюро затевает по этому поводу скандал в Секретариате. Интересно, что получится. Имя Жоры поминутно сверкает в воздухе, подобно Зевсовым молниям.
Вот пока и все. Обнимаю, твой [подпись]
P. S. Привет Леночке и Машке.
Наталья была у нас один раз и у мамы — один. Все у нее было ОК.
Письмо Синельникова было направлено обоим Авторам одновременно. И вариант ответа, предложенный БНом, опоздал — АН написал немедленно по получении письма Синельникова.
206 В это время сын БНа Андрей сдавал школьные выпускные экзамены.
Из архива. Письмо от АБС в МГ
Уважаемый тов. Синельников!
Мы внимательно изучили Ваше письмо от 1 июня и вынуждены взять на себя смелость возразить Вам по двум основным пунктам.
1. По повести «Пикник на обочине». Претензии редакции к этой повести отчетливо делятся на две категории: претензии художественного толка (те самые, о которых Вы упоминаете в своем письме) и претензии идеологические (точнее, псевдо-идеологические). Что касается псевдо-идеологических претензий, то они полностью дезавуированы статьей в «Правде» от 8 мая с. г. По нашему мнению то, что хорошо для центрального органа ЦК КПСС, должно быть хорошо и для т. т. Авраменко и Медведева.
Теперь о претензиях художественного плана. Просматривая нашу переписку с редакцией, Вы, по-видимому, не обратили внимания на одно весьма существенное обстоятельство (а возможно, соответствующие документы из этой переписки были в редакции либо утеряны, либо изъяты; но копии у нас сохранились). Дело в том, что «чистка» художественных огрехов повести проводилась нами по указаниям редакции уже дважды. Первый раз — в мае 1973 года, когда мы к обоюдному удовлетворению приняли 87 замечаний редакции. Второй раз — в июле 1975 года, после второго тура рецензий, организованных редакцией. На этот раз мы приняли еще 39 замечаний, хотя, честно говоря, считали эти замечания чисто вкусовыми и согласились на правку лишь потому, что стремились поскорее завершить подготовку сборника к сдаче в производство.
Итак, нами было учтено 126 (!) замечаний редакции, которые, если потребуется, мы готовы указать постранично. Мы полагаем, что для одной из наших лучших работ (а мы работаем в советской литературе уже почти двадцать лет) этого более чем достаточно.
2. По поводу включения в сборник повести «Трудно быть богом». Здесь налицо некоторое недоразумение. Дело в том, что первоначально в сборнике вместо этой повести стояла именно новая, для первого книжного издания повесть «Дело об убийстве» (опубликована в журнале «Юность» в 1970 году под названием «Отель „У погибшего альпиниста“» и переработанная для книжного издания в соответствии с требованиями редакции в 1973 году). Встав во главе редакции в 1974 году тов. Медведев потребовал изъятия этой повести из сборника и замены ее другим произведением, желательно — публиковавшимся в «Молодой Гвардии». Поверьте, тов. Синельников, нам очень хотелось увидеть «Дело об убийстве» в книжном издании, но поскольку тов. Медведев откровенно обусловил этой заменой заключение с нами издательского договора, нам пришлось уступить. В качестве замены мы предложили «Трудно быть богом», тов. Медведев согласился и дал «честное слово офицера», что больше никаких претензий к сборнику предъявлять не будет. Так или иначе включение в сборник повести «Трудно быть богом» не является отклонением от условий договора со стороны авторов, как утверждаете Вы в своем письме. Мы готовы были бы в любую минуту вновь изъять из сборника «Трудно быть богом» и вновь включить в него «Дело об убийстве», но это повлекло бы за собой новую волну волокиты в редакции, и если руководство Издательства замену принимает, пусть уж все останется как есть. И уж во всяком случае мы категорически отказываемся от предложения тов. Авраменко заменить повесть «Пикник на обочине» повестью «Дело об убийстве».
Уважаемый тов. Синельников! Мы совершенно убеждены, что неприглядная история с «Пикником на обочине» давно уже не имеет ничего общего ни с интересами издательства, ни с интересами читателя. Мы совершенно убеждены, что «Пикник на обочине» не нуждается более ни в каких доработках (после 126 поправок, сокращений, лексических чисток, треть которых вообще не имела уже никакого смысла). Мы совершенно убеждены в идейно-художественной доброкачественности этой повести. И мы убедительно просим Вас отдать распоряжение о направлении сборника в производство как можно скорее в том виде, в котором он сейчас пребывает.
С уважением,
А. Стругацкий
Б. Стругацкий
В первой половине июня АН приезжает на неделю в Ленинград. АБС, к сожалению, не работают (поэтому и нет записей в рабочем дневнике), они лишь обсуждают создавшееся положение.
Письмо Аркадия брату, 19 июня 1976, М. — Л.
Дорогой Борис.
Конечно же, опять задержал первое письмо. Что поделаешь — все как-то неопределенно.
1. Приходил Тарковский, объяснил, что заканчивает режиссерский сценарий для начальства и что скоро нам с тобой потребуется ему помочь с деловым режиссерским. А по поводу гонорара он только возмущался нерасторопностью Госкомитета и обещался поторопить. С чем мы и расстались.
2. Сунулся я было в Детгиз, но как назло у нашего редактора опасно заболел муж, встреча наша (и предоставление ей для ознакомления ДоУ и ПиП) откладывается на неопределенное время. Впрочем, это-то дело как раз терпит — мы в плане 78 года.
3. Стало известно, что Казанцев и Колпаков написали чудовищно мракобесные доносы на «Правду» самому Зимянину. Суть — сионисты в фантастике заедают православных, с одной стороны, а с другой — интеллектуалы отлучают от издательств партийных. Бред, но отвратно.