Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977
Шрифт:
3. Вышел мой том Акутагавы в Гослите, и я получил некий изрядный (совершенно неожиданно) гонорарий. Тут же мы с Ленкой развернулись и купили телепупер и лежбище.
Таковы практически все мои новости.
Жму, целую, твой Арк.
Приветы Адке.
P. S. Письмо Демичеву я отсылаю в зависимости от сегодняшнего разговора с Пастуховым. Он в этом толк понимает.
Письмо Демичеву сохранилось в архиве только в виде рукописного черновика. На черновике пометка: «отпр<авлено> 5.8.74».
Из архива. Письмо от АБС в ЦК КПСС
Уважаемый Петр Нилович.
Мы позволили себе побеспокоить Вас по следующему делу.
Вот уже более трех
Мы хотели бы подчеркнуть, что многочисленные внутренние рецензии на этот наш сборник были все сугубо положительными. Все три повести («Отель „У погибшего альпиниста“», «Малыш», «Пикник на обочине») давно уже опубликованы в периодике и имеют доброжелательную прессу. Все три повести уже успели выйти в ГДР, ПНР, ЧССР и БНР. Мы связаны с издательством «Молодая Гвардия» полтора десятка лет. Все наши лучшие вещи опубликованы в этом издательстве. Теперешнее положение с нашим сборником беспрецедентно.
Мы пытались встречаться с директором издательства тов. Ганичевым, чтобы лично выяснить причины этого положения. Встретиться нам не удалось. Тогда в июне 1973 года мы обратились за помощью в отдел культуры ЦК КПСС к тов. Беляеву А. А. В результате вмешательства тов. Беляева тогдашний гл. редактор «Молодой Гвардии» тов. Осипов в телефонном разговоре поставил нас в известность, что договор на наш сборник будет заключен после того, как ЦК ВЛКСМ утвердит этот сборник в плане 1975 года. Сборник был утвержден в плане 1975 года, однако заключение договора не последовало. В октябре 1973 года мы снова попытались добиться встречи с тов. Ганичевым и снова неудачно. Мы написали ему письмо. Ответа не получили по сей день.
Как Вам, возможно, известно, мы являемся профессиональными писателями. Ситуация, изложенная выше, означает для нас в первую очередь необходимость тратить массу сил и времени на второстепенную, для одного лишь заработка, работу.
Мы просим Вас, уважаемый тов. Демичев, разобраться в этом нашем деле, воздействовать своим авторитетом на руководство издательства и таким образом разрешить это совершенно ненормальное положение.
В случае если Вы посчитаете необходимым встретиться с нами, мы, конечно, всегда с радостью готовы посетить Вас и дать необходимые дополнительные разъяснения.
С глубоким уважением [подпись]
«Вышел мой том Акутагавы в Гослите», — пишет АН. 129-й том «Библиотеки всемирной литературы», том Акутагавы Рюноскэ, открывало предисловие АНа, в самом же томе были опубликованы три его перевода. АН написал статью, непохожую на обычные фундаментальные и сухие предисловия. Зачин ее в немалой степени имел отношение и к творчеству самих Авторов. Он повествовал о многослойности, казалось бы, простых рассказов Акутагавы. Этот вопрос занимал АНа и неоднократно возникал в его публицистике. Вот две цитаты, иллюстрирующие это.
Из: АнС. Исполнение желаний
<…>
Полагаю, что повесть В. Бабенко — значительное явление в фантастике последнего десятилетия. Она странно и непривычно глубока: я прочел ее за недостатком времени всего два раза и при вторичном чтении обнаружил слои, которых не воспринял при первом.
<…>
Из:
<…>
— Аркадий Натанович, мне хочется начать с вопроса о вашем читателе. Чувствуете ли вы своего читателя, постоянную взаимосвязь с ним, меняется ли он? В каком качестве ощущаете вы себя сейчас? Человека развлекающего? Учителя? Идеолога? Философа?.. Меняется ли ваш прежний любящий, преданный читатель и если да, то как? В общем… всё о взаимоотношениях с читателем.
— Вопрос сильный, должен тебе сказать. Знаешь, вот первые наши книги, которые мы сами очень не любим, — «Страна багровых туч», рассказы первые — вот они, пожалуй, и были рассчитаны на развлечение… то есть мы писательски относились к своей теме так же, как читательски когда-то относились к Жюль Верну и Уэллсу, не подозревая, что у Уэллса есть такие философские глубины. Но открылись они нам значительно позже, когда мы сами стали уже зрелыми писателями. Здесь помогла, конечно, и родившаяся в нашей стране философская фантастика Ивана Антоновича Ефремова, и социально-эмоциональная фантастика Рэя Брэдбери. Это — о нашем восприятии своей, так сказать, развлекательности. Сейчас, конечно же, нет — иные, скажем, цели. И давно уже — нет. Хотя развлекательный элемент обязательно должен быть, чего слова-то пугаться. Понимаешь, мы никогда не забываем про троянского коня и позолоту на пилюле. Если ты хочешь сообщить мысли, кажущиеся тебе новыми и необычными, читателю неподготовленному, приходится строить острый сюжет. За ним-то он, свеженький читатель, побежит, а мы ему и вложим философский борщ с трагическими выводами в легкой и удобочитаемой форме. А потом противники фантастики всех мастей и расцветок еще будут говорить о легком чтиве.
<…>
Вот это сочетание внешней сюжетной развлекательности и глубины истинного содержания зрелых вещей Авторов и составляет, видимо, существенную особенность творчества АБС. Именно оно привлекает все новые и новые поколения поклонников. Но оно же позволяет столь снисходительно оценивать книги АБС профессиональным литературоведам. Впрочем, в последнее время такое отношение, кажется, уходит в прошлое.
Итак, АН о многослойности рассказов Акутагавы.
Из: АНС. Три открытия Акутагава Рюноскэ
Вот какой рассказ появился в октябре 1916 года в японском литературном ежемесячнике «Тюо корон».
Профессор Токийского императорского университета, специалист в области колониальной политики, сидел на веранде в плетеном кресле и читал «Драматургию» знаменитого шведского писателя Стриндберга. Странно было подумать, что всего каких-нибудь пятьдесят лет назад обо всем этом и мечтать не приходилось — ни об «Императорском» университете в Токио, ни о колониальной политике, ни о проблемах европейской драматургии. Прогресс налицо. И особенно заметен прогресс в материальной области. Победоносно отгремели пушки отечественных броненосцев в Цусимском проливе; страна покрылась сетью железных дорог; распространяются превентивные средства из рыбьего пузыря… Но вот в области духовной намечается скорее упадок, а профессор лелеял мечту облегчить взаимопонимание между народами Запада и своим народом. Он даже знал, на какой основе должно строиться это взаимопонимание. Бусидо, «путь воина», это специфическое достояние Японии, прославленная система морали и поведения самурайства, сложившаяся шесть веков назад. Конечно, не все в ней годится для целей профессора, но основное — требование жесткой самодисциплины и добродетельной жизни — явно сближает дух бусидо с духом христианства.