Струны
Шрифт:
— Да, там она тоже работает. Ты же слышал, как много неожиданных неприятностей может ожидать человека в новых мирах. Избыток этого элемента, нехватка того, да все, что угодно. Люди эволюционировали на Земле, они прекрасно приспособлены к ее условиям, но другую точно такую же планету найти очень и очень трудно.
— Ну а всякие там робби-хобби…
— Да, конечно, только вот времени никогда не хватает. Продолжительность окна — несколько часов, в самом лучшем случае, и окон этих совсем немного — появятся, исчезнут и все, конец. Дай планетологам время, они измерили бы все, что угодно, но времени этого с гулькин нос, а природа все время
Тележка въехала на длинный, вверх ведущий пандус и заметно сбавила скорость.
— Ученые, конечно же, тоже зря хлеб не едят, придумывают все новые и новые методики исследования, — заметила Элия. — Я здесь просто для подстраховки. Однако ни один из наших не допускал еще ошибки, ни разу.
— А?
Элия болезненно поморщилась:
— Мои братья и сестры, все они тоже обладали даром.
— Но.., так ты что, хочешь сказать, что они уже были — миры первого класса?
Элия кивнула; на ее лице появилось искреннее недоумение.
— Это что же значит… — Мысль не укладывалась в голове. — Значит, были уже и другие миры первого класса, только это держали в секрете, так, что ли? Я знаю, что некоторые говорят.., я всегда думал, что это так, бредни, и все. Держали в полном секрете?
— Да. Невероятно!
— Так значит, бабушка использовала вас — твою семью — для поисков, вы находили миры первого класса и…
— Нет, — поправила его Элия, — не совсем так. Мы не находили их, а только проверяли. Мое буддхи до предела эгоистично. Оно заботится только обо мне, о моей личной безопасности. То же самое и с остальными.
Вот теперь по коже Седрика и вправду пробежал зябкий холодок.
— И что же тогда?
— Седрик, дорогой, наша Земля очень больна. Мы сами ее отравили. Возможно, она даже умирает — не совсем, но как место обитания человека. Жизнь будет продолжаться, пройдет миллион, или что-нибудь в этом роде, лет, и все встанет на свои места, однако чуть ли не все аналитики считают, что большая часть человечества вымрет, и в самое ближайшее время. Никто не знает точно, что это такое — “большая часть”. Население Земли уменьшается. Более того, этот процесс лавинообразно нарастает — посмотри, например, на кривую заболевания раком! Мы загрязнили все, абсолютно все, вплоть до собственного своего наследственного вещества.
Элия замолчала и вгляделась в Седрика, словно сомневаясь, понимает ли тот ее.
— Интуиция гонит членов нашей семьи в другие миры. Буддхи думает.., да нет, ничего оно, конечно же, не думает.., вот черт, даже и не знаю.., оно говорит, что этот мир для нас опасен.
— Наводнения, голод, болезни, ураганы — Барни Багшо мне все это рассказывал.
— Правильно. Жить на Земле опасно. Дело только в том, что другие миры могут оказаться еще хуже. Там кроются самые доподлинные кошмары. Тут-то и наступает моя очередь. Я могу различить мир, предлагающий лучшие шансы на выживание, чем этот, наш.
— О! — Теперь что-то такое прояснялось. — Клубы первопроходцев? Экология и питание и…
— Вот-вот, — грустно улыбнулась Элия. — Совершенно верно.
— Но… — Еще секунда, казалось Седрику, и его мозг сгорит от перегрузки. — Но если что-то там лучше для одного из вас — почему не для всех? Почему вы не уходите все вместе в один и тот же мир?
— Умница! — одобрительно кивнула Элия. — Все бы так и было, не установи твоя бабушка строгое правило: по одному из нас на мир. Кас — это мой брат, король — возмущается не меньше моего, но Агнес Хаббард не прошибить. И буддхи, похоже, знает про это правило. Каждый раз только один из нас переживает сатори в полную силу. Сложно все это и непонятно.
— А затем вы обследуете мир?
— Да, только интуиция наша имеет субъективный характер. Необходима личная вовлеченность. Я не могу так вот взглянуть и сказать: “Да, хорошая у вас планетка, просто прелесть”. Я не могу погулять полчаса по планете и выдать ей затем сертификат качества. Мое буддхи не будет интересоваться ничем, выходящим за пределы этого получаса, а ведь некоторые опасности могут проявиться только через многие годы. Я должна уходить в чужой мир сама, уходить на всю жизнь. Интуиция реагирует только на опасность, угрожающую мне, лично мне.
— Я хочу уйти с тобой! — выпалил Седрик. Выпалил не подумав, но о чем тут долго думать? Уж всяко лучше, чем быть у бабушки на побегушках, тем более что ничего хорошего из этой самой связи с прессой не выйдет, так или иначе все кончится грандиозным провалом. Тут, конечно же, еще дедушка обещал помочь — только вот не дедушка он никакой, а самая, пожалуй, страшная опасность изо всех, высвечивающихся на горизонте. Кто же не знает, зачем люди обзаводятся клонированным потомством. Проблему эту Седрик не успел еще толком обдумать. Вот, скажем, какими правами обладают клонированные личности? С точки зрения закона они попросту не существуют. Он и раньше намеревался попросить у Элии какую-нибудь работу — нет, не в качестве любовника, хотя уж тут-то с его стороны отказа не будет, все зависит от самой принцессы. Но хотелось бы и потом, когда все это кончится, сохранить с ней хорошие отношения, а еще — пусть бы она подыскала ему какое-нибудь место в Банзараке. Здесь, в этом мире, его квалификации хватит разве что на уборку газона перед дворцом, но на необжитой планете…
Тележка резко затормозила перед контрольно-пропускным пунктом. К вящему удивлению Седрика обычной проверки личности не последовало — на этот раз охранники пеклись только о личной безопасности посетителей. Проверив герметичность скафандров и запасы воздуха, они сделали знак двигаться дальше.
— Прошлой ночью, — сказал Седрик, — ты нашла мою комнату. Это что, тоже интуиция? А если так, то…
Противный скрип кристопласта по кристопласту — Элия порывисто сжала его руку.
— Мы не знаем, как все это получается. Даже догадок нет — никаких, ни у кого. Как-то я пыталась подойти к вопросу с точки зрения теории суперструн — замена одного из ненаблюдаемых измерений на время. Думала-думала, но так ничего и не надумала — кроме головной боли. Двести или триста лет назад один из моих предков вообразил себя философом. Он пишет, что это похоже на то, как прядется нить. Ты видел когда-нибудь, как работает прядильщица?
— Нет, — качнул головой Седрик.
Новый затяжной подъем, тележка снова сбросила скорость. Ну и пусть себе сбрасывает, чем дольше так вот сидеть и ехать — тем лучше. Хоть бы и целую вечность. Правда, Элия сказала, что потом, попозже…
— Ну, тогда просто подумай. Прошлое — оно уже есть, уже было, оно неизменное. А будущего мы не знаем. В прошлом я одна, а в будущем таких меня много. Там есть я, приглашающая сегодня ночью Седрика Хаббарда к себе в постель. Там есть я, ничего подобного и в мыслях не имеющая. Там есть я…