Струны
Шрифт:
Так что наиболее подходящим кандидатом оставался Тибр. В файле имелись снимки планеты с орбиты, сделанные одной из ракет и переданные на Землю за несколько секунд до схлопывания окна. Голубой и коричневый, с белой ватой облаков, Тибр очень напоминал Землю — при другом, конечно же, распределении цветовых пятен; Седрик потратил больше часа, давая имена океанам, и континентам, и горным хребтам.
Покончив с планетологией, он переключился на криминалистику. Неожиданно оказалось, что материалы по нильской трагедии не заблокированы — как то утверждал Фиш, — а только недоступны для рангов ниже первого; Седрик изучил их все — и сцены, показанные по телевидению Пандорой Экклес, и остальные, ей недоступные. Наблюдая кровавые подробности убийств, он едва сдержал рвоту. Затем обезумевшая Адель Джилл надела скафандр и ринулась — позабыв о шлеме — в преисподнюю Нила…
Вранье! То, что Седрик говорил по телевизору, оказалось враньем. Адель Джилл нигде не рылась, не искала никаких ловушек. Она покидала СОРТ с пустыми руками.
Фиш солгал Седрику, Седрик сообщил эту ложь всему миру — чтобы заманить в ловушку настоящего убийцу.
Сцену возвращения СОРТа Седрик прокрутил несколько раз. Он увидел, как орет и мечется Девлин. Он увидел, как группа разведчиков, возглавляемая Девлином, проникла внутрь машины, как Девлин обнаружил обезображенные трупы. Странно, но Седрик не очень удивился, когда всемирно знаменитый покоритель дальних миров приказал своим спутникам выносить погибших, убедился, что все при деле, — и тут же нырнул в один из жилых отсеков. Весь, за исключением двери, отсек находился вне поля зрения камер, но было нетрудно догадаться, чем именно занимался там Девлин. Судя по всему, он не нашел нужного предмета, кто-то обнаружил этот предмет позднее.
Было непонятно, с чего бы это человеку убивать своих собственных подчиненных, зато теперь стало понятно, почему Гранта Девлина оставили на Ниле.
Окно на Аск открылось в пятнадцать часов шестнадцать минут. Седрик внимательно следил за действиями разведчиков и за информацией, поступающей от роботов. Все закончилось очень быстро, Аск вращался вокруг двойной звезды — обстоятельство, не замеченное при первом, скоротечном контакте. Случай уникальный — чаще всего двойные звезды не имеют планет, тем более планет второго класса, однако ученые Института исследовали теоретически даже такую почти невозможную ситуацию. Вывод оказался однозначным: нерегулярные вариации освещенности создадут крайне неблагоприятные условия как для людей, так и для домашних животных. Двойные звезды не представляют никакого практического интереса, а значит — Аск можно вычеркнуть.
Зато Седрик сумел перехватить разговор в центре управления и услышал голос Элии. Было очень приятно узнать, что хоть с ней ничего не случилось.
После ленча он прилег на минуту отдохнуть, неожиданно для себя уснул и проснулся от звонка коммуникатора, злой и недовольный. Голова была ватная, во рту — словно табун ночевал.
— Чего? Э-э-э.., повтори.
— Сообщение заместителю директора Седрику Хаббарду от… — гнусаво забубнила Система.
— Принимаю.
Ледяные глаза, чопорная осанка — бабушка не претерпела никаких изменений. Да и с чего бы ей? Она сидела на дальней стороне своего знаменитого стола, отделенная от Седрика необъятным простором полированного дерева. В чем-то это сильно смахивало на оборону, бабушка словно старалась держаться от него подальше. Глупости, ну чего ей, спрашивается, бояться? Он же и не проснулся еще толком, ничего не соображает, мысли в голове путаются.
— Добрый день, Седрик.
— Добрый?
Седрик сел на кровати, скинул ноги на пол. Бабушка посмотрела на него точно с таким же усталым раздражением, что и Багшо — утром.
— Да прекрати ты наконец валять дурака. Прямо сейчас, в настоящий момент, я сражаюсь на нескольких фронтах, сражаюсь не на жизнь, а на смерть. Некогда мне выслушивать детские истерики.
— Ты хотела выяснить, не слюнтяй ли я. Подвергла меня испытанию. Оказалось, не слюнтяй, но ты продолжаешь обращаться со мной как с лабораторным кроликом. И никакая это не детская истерика.
— Истерика, истерика, уж я-то в таких делах понимаю.
Бабушка замолкла, начала массировать кожу вокруг глаз, и вдруг стало видно, что она очень устала, устала не меньше, а может, и больше, чем Багшо. А ведь прежде она казалась неуязвимой, лишенной каких бы то ни было человеческих слабостей. Седрик воспользовался паузой, чтобы зевнуть, потянуться, почистить языком отвратительно пахнущее небо и сглотнуть. Нельзя все-таки спать днем, ходишь потом как пыльным мешком стукнутый.
Бабушка пару раз моргнула, скорее всего — чтобы сфокусировать глаза.
— Чего ты хочешь?
— Чего я.., я хочу на Тибр, вместе с Элией. В левом уголке бабушкиных губ возникла легкая, еле заметная тень улыбки.
— И кто же это кого соблазнил? Кто это у нас такой шустрый?
— Не твое дело.
— Мамочки! — Белоснежные брови насмешливо приподнялись. — Да какие же мы стали независимые и нахальные! Так вот слушай. За последние двадцать лет я инвестировала в тебя почти полмиллиона гекто. Неужели тебе кажется, что за последние три дня эти капиталовложения полностью окупились?
Ну и как прикажете отвечать на подобный вопрос?
— И сколько же там осталось на счете? — поинтересовался Седрик.
— Вот это уже деловой разговор, — кивнула Агнес. — Осталось совсем немного: сегодня я хотела бы еще раз воспользоваться твоими услугами. Дальше ты абсолютно свободен — я, во всяком случае, не буду накладывать на тебя никаких ограничений.
— А кто будет?
Еще три дня назад Седрик и помыслить бы не мог о таком тоне в разговоре с бабушкой.
— Ты неверно меня понимаешь. — Бабушка посмотрела на него с нескрываемой тоской, как на какую-нибудь невероятно скучную служебную бумагу. — Я имела в виду, что не стану тебе мешать, буде ты решишь присоединиться к принцессе.
— А что это за услуги? — хмуро спросил Седрик. — Очередное убийство?
— Я бы предпочла, чтобы ты воздержался от идиотских шуточек.
Бабушка замолкла, словно ожидая, что Седрик извинится. На вопрос она так и не ответила.
— Расскажи мне все-таки, в чем там дело, — упрямо мотнул головой Седрик. — Какие же это такие услуги ценой в полмиллиона гекто?
— Ты сопроводишь меня на некую встречу. Говорить ничего не надо — сиди с умным видом и молчи. Ну так что, справишься?
— И это все?
Слишком уж как-то легко и просто. А потом и охнуть не успеешь, как окажешься в очередной львиной клетке. Или в яме с гадюками.
— И это все. Мне нужен свидетель. Никаких репортеров не будет — просто частная встреча с двумя людьми. Частная и секретная.
— Ясное дело.
— И почему же это оно такое ясное? — нахмурилась Агнес Хаббард.
— Потому что я — никто, меня нет на свете.
— А, понятно. Принцессиных разговорчиков наслушался, чужие слова повторяешь.
В голове все та же вата, во рту все тот же помоечный вкус; Седрик сидел на краешке кровати, шевелил пальцами ног и пытался думать. Нет, куда ни кинь, получается сплошная бессмыслица.