Студентус вульгарис
Шрифт:
Почувствовав на себе взгляд, Стефи быстро повернула голову и, увидев, что я её разглядываю, нахмурила брови. «Не мешай!», — прочитал я по её недовольному взгляду. Мгновение спустя она снова отвернулась к преподавателю.
Прилежная и занятая, — констатировал я, — ладно, будем общаться дальше. Тем более что у меня только что появилась идея, как Стэфи может мне помочь уйти от ненужной демонстрации желающим моих талантах.
— Бом-бом-бом! — прозвонил колокол, сообщая о начале перемены.
— На сегодня все! Обязательно повторите к следующему занятию материалы предыдущего урока! — сообщил с кафедры магистр, начиная складывать свои бумаги.
Все завозились, стали вставать и складывать сумки. Дождавшись, пока Стефи уложит свою тетрадь и повернётся в мою сторону, я поймал её взгляд и, улыбнувшись, лучезарной улыбкой Бельмондо, предложил: Поговорим?
Та в ответ, нахмурившись, и не очень уверенно кивнула. Без всякого желания. В ментале я чувствовал, что она устала. Видно потратила свой запас психической энергии на свою вспышку и теперь не в силах продолжать разборки, — понял я.
— Как ты смотришь на то что бы выпить чашечку свежесваренного коффая и съесть небольшое, но вкусное пирожное? Ммм? Я угощаю.
— Да? Спасибо… Только…
— Только не в нашей «стекляшке»? Я угадал? Я тоже не хочу туда идти. Слишком много любопытных глаз. Пойдём на площадь? В кофейню.
На территории университета был свой небольшой трактирчик для студентов, в котором можно было и сытно покушать и просто посидеть, за чашкой чая. За наличие множества больших окон в тонких рамах она имела незатейливое прозвище «стекляшка». Но туда идти сейчас совершенно неразумно. Все только и будут делать, что пялиться на нас. Не поговоришь.
— Ты удивительный, — с удивлением в голосе сказала Стефания, глядя на меня своими большими глазами, — иногда, ты словно читаешь мысли, но порой не понимаешь простых вещей!
— Вот об этом мы и поговорим. Мне понадобится твоя помощь. Ты пойдёшь?
— Да, только мне нужно будет переодеться. А мы успеем? Перемена хоть и большая, но мы можем…
— Это вопрос, не требующий отлагательства! — перебил я её, — твоему другу требуется помощь. Это ведь гораздо важнее опоздания на пятнадцать минут на математику, не так ли? Да и по твоему уставшему виду понятно, что кружка бодрящего коффая тебе совершенно не повредит.
— Хорошо, — согласилась Стефания, — тогда я пошла переодеваться. Я быстро!
— Я тоже пойду, сменю чёрную на зелёную. У меня после обеда опять целительство. Встретимся у ворот!
— Хорошо.
Спустя десять с небольшим минут, мы сидели за столиком для двоих на втором этаже кофейни, у самого окна. Сверху открывался неплохой вид на площадь мощёную желтовато-коричневыми плитками из местного камня. Фасады домов, обращённые к площади, были выложены тем же камнем. Выглядело все нарядненько, чистенько и чем-то напоминало земные города. То ли Германию, то ли Чехию. Высокие треугольные крыши, крытые красной черепицей, квадратные фонари со стёклами на высоких тонких столбах… Знакомый, виденный уже где-то антураж. Площадь была в трёх минутах ходьбы от главного входа университета. Чуть спустился под горочку, и — вот она! Любимое место посиделок студентов в трактирах и кофейнях, окружавших её кольцом. Площадь так и называлась — студенческая.
— Я тут никогда не была, — сказала Стефания, с удовольствием глядя в окно, — в смысле не на площади не была, а тут, на втором этаже. Тут красиво.
На ней было светло — голубое платье, хорошо подходившее к её тёмным глазам и волосам. С белым воротничком и белыми манжетами на длинных рукавах.
Ей идёт, — отметил я, — вкус есть.
— Ну вот, а ты не хотела, — сказал я, окидывая её взглядом.
— Что господа желают? — поинтересовалась худенькая девушка — официантка в светло-коричневом, до пят платье и длинном белом фартуке, подошедшая к нашему столику.
— Два коффая с молоком. Ты с молоком пьёшь? — обратился я к Стефании.
— Да, — кивнула она.
— Два с молоком и пирожные. Какое тебе пирожное?
— Ой, не надо! — смутилась Стефи.
— Почему? Тут очень вкусные пирожные. Мне нравятся тирольские, с яблоком и кремом. Очень вкусные. Ты пробовала тирольские?
— Нет, — помотала головой Стефания.
— Тогда нам два коффая и два тирольских, — сделал я заказ.
— Что-то ещё?
— Нет. Пока все.
— Хорошо, сейчас я принесу.
Официантка слегка присев, изобразила книксен и пошла выполнять заказ.
После её ухода за нашим столиком воцарилась тишина. Мы смотрели друг на друга и молчали.
— Знаешь, Стефания, я подумал над твоими словами, — начал я разговор, ради которого я её собственно и привёл сюда, — подумал и пришёл к выводу, что я кое-где был не прав…
Особенно с Жустиной, когда устроил это шоу для всех, — подумал я про себя. Если в салоне, когда я увидел старшекурсников, у меня возникла идея просто пошутить, пустив о себе слух как о крутом мачо, то с Жустной это да… Если признать первую идею совершенно дурацкой, то то, что я потом сотворил в университете… Даже не знаю, как это классифицировать. Просто необъяснимо. Точно, наверное, от недостатка секса, тело Эри мозг отключило…
— В чём именно ты был не прав? — спросила Стэфи, тактично смотря в стол, видно видя, что я остановился, призадумавшись.
— Относительно Жустины. Не нужно было так делать, — совершенно искренне сказал я, правда, имея в виду несколько иное, чем она.
— Я тоже так думаю, — кивнула головой Стэфи, — очень некрасиво всё это выглядело. Очень!
— Ты будешь перед ней извиняться? — быстро вскинув на меня глаза, спросила она.
— Это невозможно, — покачал головой я, попутно отметив, что у Стефи очень выразительный взгляд, когда она смотрит так, из-под бровей, — это будет выглядеть, так, как будто я проиграл пари.
— Но, а что тогда? — не поняла Стефания, — что ты тогда хочешь сделать?
— Ничего, что касается Жустины, — пожал плечами я, — ничего, кроме того, что скажу своему другу, что я осознал, что был не прав. Это действительно нехорошо и я больше так не буду делать. И ещё. Я хочу принести клятву.
— Какую? — растеряно спросила Стефи, никак не ожидавшего такого развития разговора.
— Стефания! Как своему другу, я клянись тебе, больше никогда — никогда не применять это знание ради шутки и развлечения. Если я нарушу свою клятву, пусть в наказание за это клятвопреступление я лишусь своей магической силы! Клянусь!