Ступень Четвертая. Часть вторая
Шрифт:
— Понял, Торичка. — Под дулом опасного пальца жены Баженов согласился бы на что угодно, а не только поиграть пару часов довольного жизнью человека. Но Елисеева он от этого, разумеется, больше любить не стал.
Интерлюдия 18
Роман Глазьев даже не подозревал, что ожидание так изматывает. Казалось, все его нервы составляли одну натянутую до предела струну, и ему требовались неимоверные усилия, чтобы ни на ком не сорваться. Потому что он был уверен: стоит ему сорваться единожды — и все пойдет в разнос. И тогда ни о какой мести Елисееву и речи
Поэтому, когда сообщник наконец позвонил, Роман не сразу этому поверил, хотя на экране высвечивалось имя, сигнала от которого он ждал с нетерпением.
— Слушаю, — наконец решился он ответить.
— Все готово.
— А почему так долго? — позволил Роман себе небольшое возмущение.
— Ты… мне… предъявляешь… претензии? — прошелестело на другом конце трубки.
Но так прошелестело, что Роман покрылся холодным потом и проблеял:
— И в мыслях не было в чем-то вас упрекать. Я жду, когда смогу расквитаться с Елисеевым, и мне любая задержка кажется катастрофичной.
— Задержка? В чем ты видишь задержку? Думаешь, что такие артефакты делаются на коленке за пару часов? — насмешливо уточнил сообщник. — Нужно время, нужны правильные материалы, нужны расчеты, чтобы не зацепило больше никого. Ты же не хочешь отправиться на тот свет вместе с отцом?
— Разумеется, нет, — подтвердил Роман.
В его голове крутилось одновременно несколько мыслей: не глупость ли он затеял, связавшись с этим мутным типом, и не подслушивает ли сейчас кто-то разговор. Потому что в его правилах было не говорить о столь серьезных вещах по телефону.
— Мне кажется, вы слишком откровенно говорите, — выразил он свои сомнения.
— Кажется? Тебе ничего не должно казаться, ты должен быть во всем уверен, — отрезал его собеседник. — Сегодня прекрасный день, чтобы встретиться и передать тебе артефакт.
— Сегодня?
— Да. Через два часа там же.
Роман даже не успел сказать, что будет, как собеседник отключился. Глазьев какое-то время просидел, невидяще пялясь на экран. Сообщник его пугал. Глазьев даже подумал, что с таким сообщником даже врагов не надо и не уберет ли тот в конце всех, кто ему помогал. Но обратной дороги не было, Роман это прекрасно понимал: стоит ему хоть немного сдать назад и он окажется одной ногой в могиле, куда его запросто окончательно столкнут при прямом неповиновении. Даже ненависть к Елисееву теперь была куда меньше страха перед магом, который предложил помощь.
Глазьев покрутил в руках защитный артефакт, громоздкий, неудобный и оказавшийся бессильным перед заклинаниями Елисеева, но все же положил в карман, решив активировать перед выходом. Но этого Роману показалось недостаточно, и он засунул в карман пиджака маленький пистолет, накрытый маскирующими чарами. Продавец утверждал, что это оружие никто никакими заклинаниями не выявит, и Роман надеялся, что и в этот раз все будет так же. Потому что магия его уже подводила, а вот огнестрел — ни разу.
Глава 22
О том, что Глазьев собирается на встречу с Накрехом, Постников сообщил мне аккурат перед приемом. Наверное, чтобы порадовать, что ожидания были не напрасными.
— Сдается мне, он специально подгадал встречу к твоему приему, — неожиданно завершил он доклад.
— Думаешь, подозревает о слежке?
— Перестраховывается однозначно. У нас сейчас все силы задействованы на безопасность внутри поместья. Но больше он, конечно, опасается тебя.
— Но мы же знаем точное время и место?
— Не факт, что он не перезвонит Глазьеву и не переназначит встречу. А этот звонок был для отвлечения внимания и для того, чтобы понять, есть ли за Глазьевым хвост.
Я потер лоб. Однозначно нужно выдвигаться лично — такое нельзя не проконтролировать, да и не уверен я что даже при той подготовке, что мы сделали, с Накрехом справится кто-нибудь, кроме меня. В полный рост встает вопрос, что делать с гостями. Запускать сложный фантом? Но он серьезных разговоров не поддержит без связи со мной, а связь в данной ситуации нежелательна — может отвлечь в неподходящий момент. А еще такую связь рядом с собой на раз-два засекает сильный маг, если она будет активна. И если Накрех ее почувствует, то к Глазьеву не подойдет. И не просто не подойдет, но и не пойдет больше с ним ни на какие контакты. Да и самого Глазьева может устранить. Романа мне жалко не было бы, но с его смертью оборвется очередная ниточка к Накреху.
Тем временем первые гости уже подтягивались. Входили в зал, украшенный стараниями Полины цветущими лианами, с интересом оглядывались, подходили ко мне с поздравлениями, двигались дальше, собираясь по группам по интересам.
Я не исключал, что встреча с Глазьевым — отвлекающий ход, и основной удар придётся сюда. Да вообще, в случае с человеком, у которого мозги поехали еще в другом мире, нельзя быть уверенным ни в чем. Но сюда, в случае чего, я мгновенно перенесусь телепортом, а все мои близкие защищены моими артефактами.
Мама рядом с Олегом выглядела совершенно потерянной. Отчим улыбался за двоих, а она цеплялась за его рукав как утопающий за спасательный круг. Тоже, наверное, вспоминала прошлый день рождения и сравнивала с этим. Ее эти изменения явно пугали, как и дамы, что подходили с ядовитыми улыбками поздравить с днем рождения сына. А ведь выглядела она намного лучше большинства этих расфуфыренных куриц. Нет, все-таки нужно будет следующий день рождения отмечать по-другому, не столь травмирующе для нее и меня.
Мальцевы появились втроем: старший, Андрей и Диана, хотя последней эта тусовка не совсем подходила, потому что молодежи было мало, да и приглашенные артисты в основном отыгрывали шлягеры прошлых лет, что Мальцева-младшая отметила сразу, как они меня поздравили.
— Ярослав, что за ископаемые на сцене?
— Дианка! — шикнул на нее дед. — Когда ты научишься рот не открывать, когда не нужно?
— У меня не молодежная вечеринка, — ответил я Диане. — Приглашали артистов в расчете на средний возраст гостей.