Ступень Пятая
Шрифт:
— Характер повреждений говорит об этом. Такое еще может быть при нанесении руны самоуничтожения, но согласитесь, что это куда менее вероятный вариант. Какой наследник трона в здравом уме пойдет на такое? А вот на увеличение источника, если не сообщили о последствиях — весьма вероятно.
Какой вариант выбрал Александр, я уже знал, оставалось добиться, чтобы этого не узнал никто больше, так что приходилось делать вид, что меня все это ужасает не меньше, чем Невеса. Оно и ужасало на самом деле, потому что если при нормальном наследнике от Александра у нас со Светланой был призрачный шанс остаться вместе, то если
— Ваше Императорское Величество, Нестор Александрович предполагает, что ваш сын не знал о последствиях. Возможно, нашел где-то описание или ему подбросили недоброжелатели. Вы не слышали, возможно, он что-то обсуждал с Его Императорским Величеством?
Она покрутила головой.
— В последнее время они при мне ничего серьезного не обсуждали. Замолкали при моем появлении или девочек.
Она задумалась, наверняка пытаясь вспомнить какие-то подозрительные обмолвки мужа и сына, я же повернулся к Невесу.
— Неужели ничего нельзя сделать? Айлинг был уверен, что вы — лучший из целителей. Если нужны накопители или зелья, только скажите.
— Ярослав, — смешно коверкая звуки моего имени, ответил он, — я могу только повторить: изменения после этого ритуала необратимы. Ребенку ничего не поможет, и лучше ему не рождаться.
Императрица пришла к такому же выводу, потому что она сказала:
— Мы завтра проверим Иру у традиционных врачей и если они подтвердят ненормальность ребенка, то он не должен родиться. Ваш волхв, Ярослав, сможет это обеспечить наименее травматично для девочки?
Интерлюдия 11
Евгений Никитич Воронцов всегда отличался осмотрительностью и неконфликтностью. В отличие от отца, погибшего на дуэли с Елисеевым, сын не вступал ни в какие общества, ни тайные, ни явные, хотя определенный вес в обществе имел. Не самым последним был клан Воронцовым. Скорее, наоборот — с каждым годом мощь крепла, а доходы росли. И при всем при этом новый глава клана щепетильно соблюдал все законы и даже негласные правила.
Тем сильнее было удивление Ефремова, когда Евгений Никитич позвонил и попросил о приватном разговоре.
— Я знаю о вашей занятости, уважаемый Дмитрий Максимович, — и в голосе действительно звучало уважение безо всякой подобострастности. Говоривший словно намекал, что встреча нужна не только ему, но и генералу. Возможно, последнему больше. — Поэтому предлагаю совместить разговор с обедом. Любое заведение на ваш выбор — и я немедленно забронирую там столик на удобное для вас время.
Воронцов показывал свою заинтересованность, даже в таких мелких деталях намекая на личное в них участие. Но Ефремов был уверен, что бронировать будет секретарь, а то и вообще какая-нибудь мелкая девочка из подручных. Тем не менее на встречу он согласился, только приказал подчиненным приготовить ему всю информацию о Воронцовых — и ту, где было доказано участие, и ту, где доказать не удалось, но была уверенность в замешанности, и ту, где даже замешанность была под вопросом. Но тщательно изученные материалы ничего нового не принесли: Воронцов все также был очень осторожен, никуда не входил и ни во что не вляпывался. Даже романов не заводил, не смотря на внешность, пользующуюся популярностью у дам. Если у клана и были какие-то проблемы, то они остались в прошлом, поскольку относились к главе предыдущему.
По итогу прочитанного Ефремов уверился, что что-то прошло мимо внимания его конторы, это было неприятно и несвоевременно, а главное — совершенно непонятно, чего ждать от встречи. Настроения, и без того упаднического, эти мысли не прибавили, так что Ефремов в зал ресторана входил с недовольным видом.
— Здравствуйте, Дмитрий Максимович, — доброжелательно заулыбался Воронцов. — Я счастлив, что вы смогли уделить мне толику вашего драгоценного времени.
— Добрый день, Евгений Никитич, — чуть поморщился Ефремов. — Не надо мне этих ваших ужимок. Я не дама, на меня не действуют. Что вы хотели?
Он сел за стол и с тем же брюзгливым видом придвинул к себе меню.
— Возможно, после обеда? — предложил Воронцов, никак не показавший, что его задело отношение генерала. — Боюсь, тема может испортить вам аппетит.
— После того, что я видел за последние несколько дней, аппетит мне ничего не испортит, Евгений Никитич. Давайте вываливайте, что там у вас.
Подошел официант, и разговор ненадолго прервался. Но оба собеседника с заказом определились быстро и, как только официант отошел, Ефремов активировал диктофон, а Воронцов — защиту от прослушки и с тем же доброжелательным выражением на лице сказал:
— Я слышал, что у вас проблемы с императрицей, Дмитрий Максимович. Что она обвиняет вас в смерти супруга и сына.
— Эти слухи ничем не подтверждены, — возразил ему Ефремов, даже несколько удивившись, откуда они взялись. Императрица как сказала ему, что не винит в трагедии, так и придерживалась этой линии в разговоре с другими. Было бы иначе, генерал бы уже знал. — Мне кажется, ваш источник привирает.
— Мой источник точнее некуда, — возразил Воронцов. — Например, он сообщил, что сын цесаревича если и родится, то не будет дееспособен. Или вы и это считаете враньем?
— И откуда у вас такие сведения? — с насмешкой спросил Ефремов, хотя ему было совсем не весело: такая серьезная утечка бросала тень на все ведомство.
— Прямиком из лаборатории. Как ни шифруй, Дмитрий Максимович, нужного пациента установить проще простого. Да и то, как забегали вокруг Ирины целители, тоже о чем-то говорит. Не получается поправить, да?
Он сочувственно поцокал языком, а Ефремов в раздражении подумал, что сидящий напротив него мужчина — гадина еще почище собственного отца. Возьми почти любой клан — получишь образец змеиного кубла. И даже те, кто маскируется под мирного неядовитого ужика, на поверку оказываются и с огромными клыками, и с ядом.
— От меня-то вы чего хотите, Евгений Никитич? В толк не возьму. С целителями дела не имею. Что там у них — не в моей компетенции.
Официант принес первую часть заказа и споро выставлял тарелки на стол. Попадал он в зону действия артефакта, поэтому Воронцов молчал, не желая, чтобы хоть что-то услышал посторонний. Но как только тот удалился, Воронцов сказал:
— Что ж, Дмитрий Максимович, признавать, что состояние верховной власти нынче шаткое, вы не хотите или не можете, но прекрасно это понимаете. Я представляю, скажем так, группу кланов, которые не заинтересованы в том, чтобы власть оставалась в руках Тумановых.