Ступень вторая
Шрифт:
— А чего бы не взять? — удивился я. — Это не сотовая связь. Может, помехи купол и даст, но небольшие. — И повернулся к Тимофею. — Тим, ты же знал, что у твоих пусто? Отца имеет смысл проверять? Если ты не нашел, я тоже ничего не найду.
Он шумно выдохнул и явно смутился.
— Ярослав, не знаю. У него что-то есть, но насколько это что-то можно использовать, не скажу. Не хватает знаний. То есть у него структура не такая, как у мамы, но и не такая, как у меня. Ну и по своим я тоже уверен не был, вдруг чего просмотрел и можно развить.
—
До больницы мф доехали быстро, от въезда Тимофей позвонил, и его отец спустился нас встретить. Илья Владимирович оказался удивительно похожим на сына, только рыжие волосы были изрядно тронуты сединой, да пузо, выпиравшее через врачебную униформу, намекало, что старший Давыдов — любитель хорошо поесть, а возможно, еще и пива выпить. Нам он обрадовался, точнее — сыну.
— Тимка, как раз тебя вспоминал, у нас такой случай интересный. Пойдем покажу.
Он потащил сына за собой так быстро, что мы с Серым даже слова вставить не успели и остались, ошарашенно переглядываясь друг с другом. Да еще и с курткой Тимофея. Когда мы попытались пройти за Давыдовыми проход преградила суровая бабушка в халате.
— Куда? Посещение только по разрешению лечащего врача.
— Мы с Ильей Владимировичем, — пояснил Сергей.
— Непохоже, — скептически скривилась она. — Вот вернется Илья Владимирович за вами — тогда поверю.
Конечно, можно было пройти так, чтобы она не заметила, но на меня внезапно навалилась усталость, и я подумал: «Да гори оно все!». Тимофею здесь вряд ли что грозит, так неужели я не могу просто посидеть и расслабиться, пока он про нас вспомнит?
— Нет, ты это видел? — восхитился Серый, пристраиваясь рядом со мной на металлическое сидение с дырочками, делал он это с таким видом, словно опасался, что снизу через эти дырочки на него непременно что-то нападет. — Бросил главу клана и убежал.
— Не поверишь, целители все такие, не в себе, — усмехнулся я. — Их хлебом не корми, дай посмотреть на новое извращение.
Больница антуражем не потрясала: было видно, что переживает она не лучшие времена и нуждается в срочных денежных вливаниях. Это отметил и Серый:
— Сразу видно, что не клановое заведение. Ремонта давно не было. стены, вон, обшарпанные.
— Зато чистые. И санитарки бдительные.
Серый хмыкнул, явно собираясь еще что-то добавить, но я прикрыл глаза, делая вид что собираюсь спать. Хотя, конечно, спать в таких условиях — извращение. Магией здесь не пахло, но зато пахло кровью и болью. Здесь с больными не церемонились: пострадавший орган не пытались спасти, а вырезали сразу, что и накладывало свой отпечаток на ауру больницы.
Долго сидеть не пришлось, за нами спустился отец Тимофея.
— Ребят, а вы чего здесь остались? — спросил он.
— А нас не пустили без вашего разрешения, — ехидно ответил Серый.
— Ну так я разрешаю, пойдемте.
Он провел нас мимо недовольно косящейся санитарки, которая сопеть подозревающе сопела, но возразить ничего не смогла. Дошли мы до кабинета с надписью «Ординаторская», в которой Тимофея не оказалось.
— А где ваш сын? — опередил меня Серый.
— В детском ожоговом. Там пацан тяжелый очень. Обычными методами его могут не спасти, а Тимка, я же видел, как он чудеса творит. Он не в первый раз тяжелых у меня вытаскивает и говорит, что сил и умений пока мало, а то бы он развернулся.
Так вот где наш целитель силу набрал. Тоже мне, тихушник. Разве я бы возражал?
— Но он и так разворачивается, — продолжал добродушно ворчать Давыдов. — И в кого только?
Тут я только спохватился и вспомнил, ради чего мы сюда приехали, вгляделся в собеседника и не смог удержать удивленного возгласа. Потому что такого я раньше не видел. Теперь я понял смущение Тимофея, потому что, во-первых, источник его отца был огромный, самый большой из всех, что я когда-либо видел в двух мирах, а во-вторых, он был деформирован настолько, что использовать его было бы нельзя, даже если бы каналы не были так жутко перекручены.
— Что случилось? — встревоженно спросил Давыдов.
— Нет, это с вами что случилось?
— В каком смысле? — опешил он.
— В смысле не попадали ли вы в магическую аномалию или что-то подобное? — пояснил я. — Потому что вы могли стать очень сильным магом.
Давыдов замер, уставившись в пространство, то ли вспоминая что-то, то ли раздумывая, что нам ответить. Он наверняка понял, почему я спрашиваю, а значит, знал, что случилось.
— Но не стал? — он посмотрел на нас и неожиданно спросил, явно отвлекая: — Чай будете? С конфетами на выбор. Пациенты обычно либо спиртное, либо конфеты дарят. Нет чтобы палку сырокопченой колбасы и банку с огурцами…
— Так попадали или нет? — спросил я, азартно к нему наклоняясь.
— Боюсь, это закрытая информация, — ответил он и развел руками, словно извиняясь.
В своем первом мире я не помнил людей с такими повреждениями, а значит, это было особенностью мира этого. Чем он отличался от нашего? А ничем, кроме уклона в технику. Но тут я вспомнил про аномальные зоны, в которых не действует магия. Могли ли длительное пребывание в них привести к изменению в магических структурах? Особенно когда они только формируются? Запросто.
— Вы же не клановый? — сделал попытку я все же узнать.
— И что? Клятвы дают не только клановые. Государственная безопасность, знаете ли, не шутки.
Я задумался. Был бы он моим ровесником, я бы однозначно решил, что будем править и при удаче получим целителя экстракласса. Но взрослый человек с запорченным источником и каналами, которые, скорее всего, уже потеряли эластичность, можно ли что-то сделать с этим? Попробовать хотелось, прямо руки чесались, останавливало только то, что я прекрасно понимал: случай запущенный, самому Давыдову не справиться ,нужен постоянный присмотр и правка.