Ступень вторая
Шрифт:
Фантомы двигались красиво: застывали, прислушиваясь, и тогда становились совершенно невидимыми.
Я отправил поисковое заклинание. Наши противники на месте не стояли, а двигались навстречу фантомам. Никто не озаботился прикрыть ауры, поэтому для меня они сияли, как файерболы темной ночью.
— Мы так и будем стоять? — подала голос Полина.
— Так и будем, — подтвердил Тимофей. — Ярослав, вон, тоже не дергается.
— А смысл дергаться? Пока все идет как нужно. Последний останется — и разбредетесь.
Тем временем на первый фантом напали. Фантом
— Победа присуждается Елисеевым, — сообщил зычный, совсем не механический голос. — Покажитесь-ка, победители.
— Отключаем артефакты, — скомандовал я и с удовлетворением увидел всех своих на значительном расстоянии от входа, именно там, где они и должны были находиться.
Артефакты полностью гасили все возможности наблюдения, поэтому никто не мог с уверенностью сказать, что же мы использовали. Одно было точно — к нам не прикоснулось ни одно из вражеских заклинаний. Первоначальный план был куда зрелищней: мы носились по полигону и перебрасывались заклинаниями, но я решил его изменить. Да, такой вариант показывал, что мы знаем больше, чем положено в нашем возрасте, зато отсутствие обмена заклинаниями не позволяло лишить нас победы. Какой смысл скрывать умения, если каждое заинтересованное лицо в курсе, что меня обучает лично волхв Варсонофий?
Мы вернулись в то же помещение, откуда выходили, и получили свои телефоны назад с предупреждением, что следующий этап будет через час-полтора, а пока мы можем посмотреть на противника на мониторах в зале. Диана на удивление выглядела сияющей, словно приз ей уже вручили, Полина посмурнела еще больше. Я не мог понять: то ли ее так Дианина радость раздражала, то ли причина была совсем другой. С ней нужно было поговорить, но не при всех.
Стоило мне оказаться в коридоре как я сразу же был перехвачен Лазаревым
— Слава, не зря я сегодня выбрался, — заявил он. — Зрелище того стоило. Уверен, будь там настоящие противники, вы бы их разнесли в клочья.
— Не хотелось бы это проверять, Андрей Кириллович, — ответил я и дернулся, поскольку заметил, что навстречу Полине идет Глазьев-старший, который не сводил с меня глаз и глумливо улыбался.
— Кстати, давно хотел вас познакомить, — продолжал Лазарев.
Я уж было решил, что он про Глазьева, и чуть не сказал, что мы успели познакомиться без чужой помощи, но тут Лазарев повернулся и позвал:
— Андрей, где ты там?
Из-за угла с недовольной физиономией вывернул мой единокровный брат. Предстоящее знакомство его точно так же не радовало, как и меня. Зря Андрей Кириллович делает вид, что мы — одна семья. Это не так. И хоть я был благодарен ему за сообщение о Глазьевых, родственных чувств к нему не испытывал.
— Ярослав, знакомься: это Андрей, твой брат, — тем временем радостно говорил Лазарев.
— Приятно познакомиться, — ответил я.
— А мне — совсем нет, — с вызовом бросил Андрей. — Я не считаю тебя братом.
— То же самое я могу сказать про себя, — заметил я. — Но в отличие от тебя меня учили вежливости. А вежливость иногда требует врать.
— Слава, Андрюша, немедленно прекратите! — рявкнул разозлившийся дедушка.
— Да мы и не начинали, — с гадкой усмешкой сказал Андрей. — Я просто пояснил, что не в восторге от знакомства. Жил столько лет без младшего брата и прекрасно проживу дальше без всяких нахлебников, покушающихся на наши, лазаревские, деньги.
Я мог бы сказать, что мне своих денег хватает, но говорить с Андреем было пустой тратой времени, поэтому я обратился к Лазареву:
— Зря вы это затеяли, Андрей Кириллович. Я ведь вам уже говорил, что не хочу принадлежать к вашей семье.
— Конечно, к семье принадлежать не хочешь, только к нашим деньгам, — выдал братец.
— Андрей, что ты несешь? — возмутился Лазарев.
— Дед, думаешь, тебе удалось скрыть, сколько денег ты тратишь на это ничтожество? — пренебрежительно сказал Андрей. — Он, как пиявка, присосался к нам и пользуется всем, чем можно: защитой, производством, деньгами. Чьи артефакты были использованы сейчас на соревнованиях? Наши же. Я и подошел сейчас, только чтобы высказать все, что я о нем думаю.
Я чуть не взоржал прямо ему в лицо. Их артефактами можно только гвозди забивать: самое эффективное употребление. Но стало жалко Лазарева-старшего, очень уж страдальческое лицо у него стало.
— Ты в следующий раз, прежде чем думать, собери информация не по помойкам, — посоветовал я ему. — Тогда будешь знать, что производство сейчас для вас выгодней, чем для нас. А денег я у твоего деда вообще не беру, за исключением того случая, когда он предложил достать чек из сейфа. Но если эта незначительная сумма в десять миллионов столь принципиальна для лазаревского бюджета, то я, как только увижу нашего финансового директора, поручу ему перевести ее вам обратно. Потому что я от нее не завишу, как не завишу от вас. Извините, Андрей Кириллович, но мне лучше уйти.
Не дожидаясь ответа, я двинулся к лестнице, но был остановлен Глазьевым.
— Добрый день, Ярослав, — сказал он так, словно необычайно рад был меня видеть. Полина стояла рядом с ним, опустив глаза в пол.
— Добрый день, Егор Дмитриевич, — вежливо ответил я. — Принесли приглашение на свадьбу?
— Очень смешно, Ярослав, — он обозначил улыбку, приподняв уголки губ. — Смотрел, как вы выступили. Впечатляюще. Хорошая заявка на победу.
— Благодарю вас, Егор Дмитриевич, — чуть насмешливо сказал я.