Ступени из пепла
Шрифт:
— И не увидишь. Он так и поселится возле этой веточки.
Я думала, что вечером — точнее, ближе к закату — я сумею хоть немного насладиться покоем. Но не тут-то было! Возле самых ворот Университета меня догнал человек в мундире дипломатической службы Федерации Никкамо.
— Тахе-тари-ан? Прошу прощения, курьерская служба. Вам пакет от Её Превосходительства Кайстан ан эс Никкамо-Таэр.
Ну наконец-то. Тяжёл этот перстень, таскать его с собой.
Передала ему перстень.
— Тахе-тари-ан… Её Превосходительство надеется получить от Вас личное послание.
— Прошу следовать за мной.
Ещё двое телохранителей — сопровождающие курьера. Видела я таких, видела… тогда, на рынке. Нас препроводили в комнату для совещаний, где я и составила письмо-приглашение. В самых изысканных словах.
— Устное послание, тахе-тари-ан Майтенаринн. Её Превосходительство просила передать, что, помимо запрошенных Вами материалов, она добавила к содержимому пакета дополнительные видеоматериалы. Вместе с пояснениями.
— Устное послание Её Превосходительству. Искренне благодарю Её Превосходительство за помощь, надеюсь видеть её на праздновании Дня Возрождения, а также на скромных торжествах, посвящённых моему появлению на свет.
И я ушла, домой. Кошмар какой-то. Ни рук, ни ног. А ведь это — только начало. Обидно выходит — тем, что касается меня… ну, конечно, Тень и Тигру, занимаются все, кроме меня самой. Ну, как же так?
У себя в апартаментах я без особой радости прочла уведомление от секретаря: получено столько-то сообщений. Переоделась… ножки мои, ножки. Подошла к зеркалу.
Что это?!
Дала увеличение.
Нет, ошибки нет.
Седые волосы. Целая прядь. Виски — те поседели после боя в Зале Заседаний. А это… это когда? И лицо… о, только не это…
Морщинки. У уголков глаз. Пока что — совсем крохотные. Чему ты удивляешься, Май? Сколько ты за эту неделю испытала потрясений? Сколько смертей увидела, сколько раз чуть не погибла?
Вот и окончилась красота Светлой… Да и была ли она…
Я закрыла глаза ладонями, опустилась в кресло.
Кто-то рядом… я сама… отчаяние, страх. Неправда! Я не отчаялась!
— Тень, — проговорила я. — Я не в настроении разговаривать. Я ничего не хочу.
Она мягко отняла мои ладони от моего лица. Так же мягко заставила подняться, подвела к зеркалу.
— Смотрите, — шепнула она. — Смотрите внимательно.
Прикоснулась кончиками пальцев к моему лицу, к морщинкам у правого глаза, убрала пальцы.
Чистая, гладкая кожа. Ни следа, ни единой морщинки. Другой глаз, вновь прикосновение.
Я дала увеличение. Нет, не обман… мне вновь двадцать четыре… почти двадцать пять. Только глаза утомлённые. И волосы…
— Это же только морщинки, Госпожа, да и те — лишь видимость. Я научу вас, как с этим бороться. Это просто. Не надо расстраиваться. У вас был тяжёлый день, вот и всё.
— Но волосы, Тень, седые волосы…
— Спросите Воина… Реа, Госпожа.
— Нет, но… Я устала, Тень. Что-то ужасное.
Она — я — улыбнулась.
— Привыкнете. Я обучу вас простым способам восстанавливать силы. Вам многому надо учиться. Это не страшно. Только скажите.
Я не выдержала, фыркнула.
— Я полагаю, Тень, твои способы не для меня. В основном.
Она усмехнулась.
— Не имеет никакого значения, позволяли ли вы к себе прикасаться, Госпожа. Вспомните, как я показывала Ласточке, что такое Тень. Спросите её, как она себя после этого чувствовала. Медицинские справочники знают не всё. И потом — кто сказал, что Светлая обязана быть «нетронутой» до конца дней?
— Лично мне — тётушка Ройсан, да пребудет под Светом.
— Госпожа… Ваша тётушка, да будет Страж милостив, была Светлой до вас. Быть «нетронутой» — это добавляет чести, в глазах некоторых. Но это не обязательное условие. Ваша тётушка… словом, она не смогла соблюсти его. Но её любила вся страна. Она очень много сделала во время и сразу после Гражданской.
Мне стало нехорошо. Тень помогла мне усесться в кресло, сама села рядом, на пол.
— Откуда ты это знаешь, Тень?
— Я только часть подлинной Тени, Госпожа, но я знаю многое об умерших.
— Расскажи. Пожалуйста.
— Расскажу. Прямо сейчас?
Я подумала.
— Нет, Тень. Думаю, не сейчас.
— Как скажете, Госпожа. А пока — самое простое.
Она положила мою левую ладонь себе на лоб… Правую — на затылок.
— Пальцы сами найдут. Левая рука — чуть более холодные точки. Правая — чуть более тёплые. Правильно. Всё, просто сидите… как только ощутите жжение, значит — достаточно.
Минуты через две стало покалывать, даже жечь. Я убрала руки.
Выпрямилась в кресле. Чудо… никакой усталости.
— Колдовство какое-то, — произнесла я, улыбаясь. Поднялась на ноги. Тень тоже встала. Улыбнулась, кивнула.
— Так делала ваша мама. Совершенно безобидно. Вы многое забыли.
Мама…
— Тень, я хочу знать про…
— Нет, — она схватила мою ладонь обеими своими. — Не надо, Госпожа. У мёртвых есть право на тайну. Это — неповиновение, знаю, но есть вещи страшнее окончательной смерти. Я расскажу вам, что смогу.
Я кивнула.
— Идёмте, Госпожа. Оставаться одной — не для вас.
— Нет, Реа, — возразила я. Мы разбрелись по разным уголкам «чайной». Вскоре должен был прилететь Хеваин, его возвращения ждали все. — Мне обидно, что вы тут всё делаете для меня, а я…
— А ты? Бездельничаешь?
— Нет, но…
— Хочешь посидеть денёк, понаблюдать, чем мы тут занимаемся, в Медицинском?
— Не думаю.
Она улыбнулась.
— Да, приятного обычно мало. А что ты хотела от повседневной работы? Обычное дело. Привыкнешь. Все привыкают. Как видишь, на приключения времени тоже хватает…