Ступени из пепла

Бояндин Константин Юрьевич

Увидела шесть пар широко раскрытых глаз. Потом… Саванти поднялся и рассмеялся.

— Да, коллеги, — он откашлялся. — Это историческая встреча. Поверьте мне на слово. Тигра…

Реа-Тарин поднялась на ноги. Да. Вновь прибывшего всегда отправляют за выпивкой. Конечно, тут от недостатка напитков не страдают, — наверняка в углу стоят те самые три ящика. Или нет, два — Саванти ведь блестяще уложился в двадцать семь минут десять секунд. Правда, он горячо убеждал нас, что не десять, а пять.

— Разрешите помочь, Светлая?

Я приняла протянутую руку. Шелест перчатки о перчатку.

— Сочту за честь, тахе-те Реа-Тарин.

– -

Реа-Тарин указала в сторону дальнего бара. Долго выбирала бутылки, — знает, вероятно, что Светлой пить если и разрешено, то совсем немного. Ну что же, таких, как я, здесь хватает. Мало пьющих. Да и традиции графства поощряют возлияния только в случае больших праздников. Немного осталось таких праздников, совсем немного.

— Вы действительно меня не помните? — поинтересовалась Реа, пока бармен подбирал для нас подходящую коллекцию.

— Честно говоря, не помню.

— Мне приятно будет признаться ещё раз, Светлая, — кончики верхних клыков не закрывались губами. Вид был страшноватый. — Я — приёмная дочь баронессы. Не все обязательства семьи распространяются на меня.

— Благодарю, тахе-те Реа-Тарин.

— Жаль, что мы встретились повторно при таких обстоятельствах. У вас прекрасная выдержка.

— У меня было время потренироваться утром.

Она рассмеялась. Низким, «медовым» голосом. Метуар. Приёмная дочь? Да ладно, какая разница!

Я припоминала, что знаю о ней. Почти ничего. Три года назад её с треском выгнали из медицинского центра, она нашла работу на военной кафедре. И вот теперь Хлыст вернул ей место.

— Простите мне мой вопрос, — я опустила взгляд. — Мне кажется, что я сделала вам… что-то очень неприятное. Давно.

Она долго не отвечала.

— Говорят, что от Светлой лучше не пытаться скрыть всей правды, — произнесла она тихо, глядя в сторону суетящегося бармена.

Я молча сняла с себя диадему Утренней Звезды и положила на стойку.

— Тахе-те Майтенаринн, — во взгляде Реа не было никакой усмешки, как и в интонации. — Я думаю, что не обязана отчитываться перед вами о своих взаимоотношениях с мало знакомым вам человеком.

Так мне и надо.

Я надела диадему и, встав, склонила голову. Реа коснулась моей руки — извинения приняты.

Тут, наконец, нам всё собрали. К немалому моему облегчению.

Реа указала направление, официант с подносом последовал за нами. Мы шли, улыбаясь, каждая — по своему поводу, и были очень горды собой.

Все взгляды обращались в нашу сторону. Пусть и ненадолго.

– -

— Коллеги, — Саванти явно был в ударе. — Оглянитесь вокруг. Люди мечтают о возвышенном, предаются простым и неизменным радостям, ищут себе место в жизни. Но сознают ли они, что не в состоянии подняться над этим миром, обозреть его изменчивость и несовершенство?

Он оглядел аудиторию. Все были серьёзны. Кроме меня.

— Зря улыбаешься, Май. Подумай, почему ты не смогла подолгу задержаться у остальных столиков? Да потому, что ты не стараешься принять их общество. Ты — вне всякого общества, как и здесь присутствующие. Большинство людей с радостью принимают те законы, которые им навяжут. Я рад принадлежать к меньшинству. Выпьем за меньшинство!

Выпили за меньшинство. Реа-Тарин явно скучала. Саванти, гордый принадлежностью к избранным, критически осматривал яблоко, которым только что хотел закусить.

— Тахе, — осмелилась, наконец, студентка.

— Можно просто Май.

— Нет, я… — Саванти смотрел на неё иронически. — С-с-спасибо. Май. Скажите… эти исцеления… сегодня утром…

Я пожала плечами.

— Да, кстати, — Хлыст приподнял едва различимые брови. — Тебя просили появиться у нас, в лаборатории. Ну эти… гомеопаты, массажисты…

— Прочие шарлатаны, — закончила я. — Давай-давай. Рыбак рыбака…

Саванти скривился.

— Я признаю только факты, — заявил он, оглядывая присутствующих. Налито было не у всех, один из студентов принялся исправлять упущение.

— Два случая на рынке, — продолжал Хлыст. — Тот, который с раком лёгких — излечен. Факт. Насчёт посла… гм… до меня дошли только слухи. Тоже излечена. Разом от всех мелких болячек. Ещё один факт. Такое бывало и раньше, само по себе чудом не является. Вопрос — как это случилось?

— Могу рассказать, — предложила я.

— Я и сам знаю. Неконтактная стимуляция «петли» среднего пояса. Трудно представить, как это могло получиться у дилетанта… извини, Май… но вполне возможно.

— Девочка у аптеки? — напомнила студентка.

— Да, тут не вполне понятно, — кивнул Саванти. — Однако девочка не проходила диагностики. Мы даже не знаем, была ли она на самом деле слепа.

— Продолжай, — предложила я.

— Факты на этом кончаются, — заключил Саванти.

— Да ну?

Мы долго смотрели друг другу в глаза.

— Факты кончаются, — кашлянул Саванти. — Мой проклятый ларингит…

— Ринит и гастрит, — закончила я. — Интересно, почему все терапевты, до единого, простужены?

Саванти посмотрел на меня уничтожающе.

— Всё из-за вас, прекрасные вы мои. Вам-то просто… а нам, несчастным и слабым представителям другого пола… Да-да, не смейся. Самое простое — температурная блокада дыхательных путей. По простому — заморозка. Быстро и эффективно.

— Ты просто не хочешь лечиться, — заметила Реа. — Сам же говорил — у насморка есть преимущества.