Ступени в вечность
Шрифт:
— Да я не… — хранитель запнулся, пытаясь оправдаться, — не вспомнил даже! Как будто весь разум отшибло сразу, только её под ножом увидал…
Он замолчал. Девушка ощутила его колебания, но Тангар все-таки отважился спросить:
— А что в Табале? Неужто так плохо? И как это, нет Покровителя? Ведь был же…
— Хуже, чем можно представить. Новый Покровитель оказался временным, Великая Аданта пока ещё думает, а думает она всегда долго. А пока её главное лицо размышляет, поглядывая с высот Великой Башни, Радих уже начал плести вокруг свои интриги. Но это не должно коснуться вашего пути, он ведёт не в Табалу.
Не в Табалу… Хорошо бы узнать куда. И если Тёмный прав, то чем они с Равангой друг друга лучше?
— Ты сейчас уйдёшь? — угрюмо спросила Маритха, косясь на неподвижное тело.
— Я останусь до утра, — успокоил её Раванга. — Этот перевал — место опасное, особенно ночью, хоть и пустое с виду. Вот подальше отойдёте…
Девушка поглядела на небо. Пелена не давала увидеть солнце, но день, верно, ещё не скоро склонится к вечеру. И все равно, раз место опасное, надо отсюда побыстрее убираться.
— Так что ж мы тут тогда… Давайте торопиться… — пробормотала Маритха.
Все пришли в движение. Раванга с Тангаром втащили то, что осталось от Корки на тарпа, оставили в носилках. Хранитель зло щурился, поглядывая на врага, даже не скрывая, что не одобряет намерений Великого. Несколько раз он спрашивал, когда бывший устроитель оклемается.
— Трудно сказать, — услыхала Маритха ответ. — Я не знал этого человека раньше, не знаю его сил. В любом случае до утра его опасаться нечего.
— Нечего… — ворчал Тангар, копаясь в носилках. — Ты уж как хочешь, Великий Раванга, — выглянул он из-за полога, — но я его там связал… покрепче, и развязывать не собираюсь. Уж если мы его с собой потащим, пускай нам будет поспокойнее.
Великий ничего не сказал. А и скажи он… Тангар был слишком решительно настроен против того, чтобы Корка тут валялся, даже связанный. Хранитель так и не успокоился.
Они двинулись вперёд. Постепенно перевал остался позади, и ветер перестал завывать так оглушительно. Маритха уже изрядно продрогла. Раванга примостился на спине огромного зверя рядом с Тангаром, и девушка тоже не стала сидеть в носилках. Боязно. И противно. Пускай сначала Корку оттуда выволокут, его компания, даже полумёртвая, ей не в радость. И она пристроилась сразу за погонщиком, закуталась сверху во второй арчах. Никто не стал прогонять её в укрытие.
Мужчины молчали. Тангар направлял вперёд тарпа, хмуро поглядывая вокруг. Великий Раванга погрузился в свои думы. Маритхе тоже было над чем умом пораскинуть.
Из передряги она выбралась на диво легко. Спина ушибленная ломила, да нога ещё побаливала. Да пара глубоких царапин на лице. Это похуже будет, вздыхала девушка украдкой, ощупывая нестрашные увечья, причинённые ей Коркой. Губа-то заживёт, а вот все остальное? Возле уха если останется, не очень заметно будет, а над бровью? Она огорчённо потирала длинную горячую припухлость на лбу, от чего та кровила, не переставая. Может, Великого попросить, чтобы помог? Вдруг её таки со свету сжить не получится, и что, придётся тогда с таким лицом всю жизнь маяться? А ну как Тангар начнёт глаза от её обличья воротить? Вон, как все закончилось, хранитель так крепко обнимал — сердце в радости трепыхалось! А теперь даже и не глянет ласково, пару раз обернулся, успокоился, что Маритха никуда не делась, и снова
А даже если Тангар глаз воротить не будет, кто ещё на неё посмотрит? С перепорченным лицом-то? Пускай она не красавица, да ведь и дурнушкой никогда не слыла. А теперь что?
Однако, кроме не таких уж страшных царапин да ушибов, жаловаться было не на что. Даже силы её не покинули, наоборот, ни спать не хотелось, ни даже прилечь отдохнуть. Жаловаться было не на что, только вот… Маритха рассерженно дёргала себя за распухшую губу, но даже боль не могла заставить её забыть такие отчётливые слова. «Нет. Нельзя, Маритха». — «Не бойся». Голос свой собственный, а слова чужие. Онтоже был тут, он бы помог, в обиду бы не дал, если б не Раванга. Онеё не бросил! И пускай его только Дверь и заботит, но ведь и Маритха к ней причастна, да ещё как… Она его удивила! Подумать только! Она! Его!
Каждый раз, как подобные мысли смущали её покой, Маритха опасливо поглядывала на Великого. Услышать-то он не должен, раз уж она про Тёмного думает. Сфера её и раньше скрывала… А вдруг? Но даже если Раванга и слышал что-нибудь нехорошее, то виду не подал. Он возвышался рядом с Тангаром, одна рука покоилась на бедре хранителя, там, где свалявшийся мех был слегка окрашен кровью. Маритха с раскаянием корила себя за то, что впопыхах даже и не подумала перевязать Тангара, и надо бы сейчас… но прерывать Великого не осмелилась. Её хранителю больше проку будет от лечения Раванги, чем от всех её тряпок. Какая она бесталанная среди сильных! Надо же было так угораздить, чтобы Бессмертные таким бесполезным даром её наделили!
Великий закончил, убрал руку.
— Спасибо тебе, Великий Раванга! — раздался почтительный, полный благодарности голос Тангара.
— Может, перевязать теперь? — нерешительно вступила Маритха.
— Не стоит. — Раванга обернулся, и девушка залюбовалась его всегдашней лёгкой улыбкой. — Теперь не стоит. Рана закрыта, но рубца ещё нет, пока лишь тонкий слой, и потому не стоит излишне лазить по скалам. Слышишь, Тангар?
Хранитель что-то промычал, разворачивая тарпа вокруг нагромождения зубцов, выросшего впереди. Дорога с перевала сильно петляла.
— Тебе нужна отдохнуть, — продолжал Великий.
— Я совсем не устала… — перебила Маритха.
— Не тебе, Тангару. Его раны не так уж малы, и чтобы мои усилия не пропали впустую, надо позволить телу самому довершить работу. — Он закончил с нажимом, потому что Тангар уже повернулся, намереваясь почтительно спорить.
— И правда, Тангар! — подхватила Маритха. Ей нужно спросить у Великого… А при Тангаре, даже самом лучшем, самом родном, ей и рта не разлепить. Да и сам Раванга не позволит. А ей позарез надо узнать, куда они путь держат.
— Прибрать надо этого подальше, — пробормотал Тангар, кивая на носилки. — Носилки узкие, места на четверых не очень-то.
— Я тут ещё посижу, — поспешила сказать Маритха. — Если надо, тут и прикорну, только верёвкой примотаюсь, чтобы во сне не соскочить. Не могу я вместе с Коркой… Может, завтра попривыкну.
— Хорошо, — все было совсем не хорошо, и Маритха чувствовала его недовольство, — вот найдём местечко поровнее да от ветра подальше и встанем на ночлег.