Стылый ветер
Шрифт:
– Но там мы не сможем... – Ульбрехт осекся, – точнее, не будем иметь права арестовать их.
– Значит, арестуем их незаконно. А будут сопротивляться – перестреляем всех, как бешеных собак, – решительно резанул рукой воздух Матиш. – Последним приказом капитана было: выследить и убить Старика и всех его приспешников. Думаю, будь он жив, мы не рассусоливали бы сейчас.
Милош и Ульбрехт согласно кивнули, и все трое двинулись к дороге, а затем к перевалу, где ждали их остальные.
– Надо ехать втроем. Не вижу смысла брать
– Да, – кивнул Бибер. – Тем более что крупным отрядом наверняка сразу заинтересуются местные власти. Возникнут вопросы, сложности...
– Да, кстати, – довольно потер руки Милош. – Уходя, я тут отдал приказ... Нам, кажется, нашли лошадей.
Через четверть часа три всадника уже мчались во весь опор по дороге на юг.
Не спится. Духота. Запахи осеннего сада. Бледный свет отбрасывает странные тени. Сидя у открытого окна, Ольга тоскливо смотрела на убывающую луну.
«Как все изменилось. Кажется, теперь весь мир стал другим... Интересно, это действительно мир переменился, оттого что я впустила ЕГО, или просто я сама так меняюсь? Меняюсь ли? Вроде все то же самое. Только ощущение постоянного присутствия кого-то чужого за плечом...»
Под окном хрустнула ветка. Ольга вздрогнула. Насторожилась: в саду кто-то был. Хотела встать и уйти. Но...
«А собственно, почему я боюсь? Теперь пусть меня все боятся... Что еще они могут со мной сделать?»
– Кто здесь?
– Тсс... Ольга, это я.
«Ахмет! – От сердца пульсом разошлась по телу истома. – Пришел...»
– Как ты?.. Откуда?
– Ты же видела Ходжу на рынке. Я думал, ты специально не спишь. Открыла окно, ждешь, когда я подойду... Ты ведь меня ждала?
«Плохо, что я не вижу его лица... Но разве тьма может что-то скрыть, когда смотришь сердцем?»
– Странно. Там, в горах, ты даже не хотел со мной поговорить. Думала, уже не увижу тебя больше. Да я и сейчас не вижу.
– Не хочу лишний раз нарываться на драку. У твоего нового покровителя очень расторопные слуги. Постоянно следят за домом. Я еле пробрался. Все это благодаря...
– Да. Благодаря Сатане. Он теперь мне... то есть себе, помогает. А ты так и не решился тогда, в горах. И сейчас... Что ты так смотришь?
– Ты изменилась... Или нет? Может, мне просто кажется. Я думал, теперь ты будешь совсем другая.
Волна горечи и какой-то непонятной обиды подкатилась к горлу.
– Нет. Я все та же. Это вы... Почему мир так меняется? Ты смотришь на меня теперь иначе... Скажи что-нибудь. Что же ты молчишь?
Ахмет сжал кулаки так, что хрустнули суставы: «Что обманывает меня? Сердце или разум? Впустив ЕГО, она не могла не измениться. Она должна была стать другой. Теперь Сатана говорит ее языком. Так отчего же мне и сейчас хочется обнять ее, спасти, защитить... Защитить в том числе и от себя. От того себя, который уверен, что она изменилась».
– Ну хорошо. Теперь
– Уеду в Венецию.
«Что только захочешь... Да я ничего уже не хочу! У меня нет теперь ничего своего, даже желаний. Все для того, другого. Я тебе, Ахмет, хотела отдать свою душу. А отдала Сатане».
– Венеция, это замечательно. Стоит того, чтобы там побывать... А потом?
– Знаешь, мне теперь все равно. Это не я, это ОН в Венецию хочет... А ты что теперь будешь делать?
Ахмет пожал плечами.
– Скрываться. Теперь я изгой. Селим меня не простит... Те, кому я служил, не успокоятся, пока не убьют меня. Нет, я не жалею... Жалею лишь, что не смог уберечь тебя...
«Зачем я ей говорю все это?»
– Не уберег? Так отчего же не решился тогда освободить меня от этой жизни? Почему? Ведь так просто...
– Хотел еще раз увидеть тебя. Прости. Ничего теперь не изменишь. Зря я все это...
Черная тень шагнула прочь от окна.
«Ахмет!!! Не бросай меня!.. Боже, что я говорю. Единственным спасением для него теперь будет бросить, забыть...» Ни единого шороха. Только слышно, как падают с деревьев пожелтевшие мертвые листья.
Ахмет шел по улице, привычно оглядываясь по сторонам. Его заметно шатало.
«О Алла! Почему я ей так ничего и не сказал? Просто оправдываться перед женщиной – это не по мне... Нет. Не это... Я словно испугался чего-то. Словно боялся, что если начну говорить, то вырвется что-то не то... Боже, как я боюсь признаться ей в любви, как боюсь ранить ненавистью, обидой... Какую степень свободы ОН ей дает? Все ли ОН слышит из того, что слышит она? Кто она теперь для меня?.. Я так и не понял, как же мне теперь к ней относиться. Наверное, лучше совсем с ней не встречаться...»
Глава 28
Ольга, упав лицом в шелковые подушки, смеялась. Или рыдала. Все опять было не так. Все было плохо. Все от начала и до конца было неправдой, подлым обманом.
«Ты зря убиваешься. Все не так ужасно, как кажется». Он словно потрогал ее за плечо.
«Иди к черту!»
Он, кажется, улыбнулся.
«Не могу. Теперь я никак не могу... Впустив меня, ты начала необратимый процесс. Вот когда я по-настоящему в кого-то вселюсь, то оставлю тебя в покое...»
«Отчего бы тебе не оставить в покое этот мир?»
«Ну вот, опять за старое. Я и так даю тебе слишком много свободы. Позволяю говорить со всякими... А потом тебе хуже. Слезы эти, сомнения, тоска. Ведь твое состояние и на мне сказывается. Ты об этом не задумывалась? Другой раз подстрою так, чтобы выловили твоего Ахмета и...»
«Не тронь его. Только посмей!»
«Странно, что этот албанец для тебя до сих пор так дорог. Я все не могу понять: неужели ты впустила меня только ради него? Просто ради того, чтобы он остался в живых?»
Ольга горько улыбнулась.