СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
– Самим, – ласково сказала я. – Чтоб не было ошибки, что мол, не так приняли деньги.
– Почему таким образом?! – не выдержал четвертый, разъяряясь.
– Да понимаете... – не выдержал и замялся один из троих менеджеров, – учитель этот сначала не понял про то, что он сам снял деньги, и все отрицал, что это он сам их у нас брал...
Четвертый, в помятой рубашке, вдруг рванул его за шкирку.
– Он сказал, что он не такой дурак, чтоб самому приезжать в банк, и снимать всю сумму со счетов движения сразу наличными, самому, еще и не сказав кодов... – дрожащим голосом
– Так... – мрачно сказал четвертый. Явно самый главный. – Абсурд.
– Считайте, считайте ребята... – я передернула затвор. – Второй раз мы хотим избежать тех же ошибок. Я думаю, вам надо пересчитать каждую монету... Мы люди небогатые... Денежки счет любят...
Они опять подумали, что я над ними извращенно издеваюсь. Все почему-то думают, что я садистка. А я жертвенница и благодетельница – фактически деньги отдаю последние. Мне и самой было интересно, сколько же там монет. Сколько же я отрываю от души... Я щедрая, я добрая, я хорошая.
– Не знаю, кто из вас был знаком с покойным Афанасьевым... – я скосила глаза на лист завещания умершего от инфаркта “кредитора”, который я забрала вместе с ноутбуком. – Но отойдите, отойдите чуть дальше назад.
Они побледнели еще на слове “покойный”.
– Зачем отойти!? – тихо прошептал один.
– Чтобы не забрызгать машину мозгами... – брезгливо сказала я, вспомнив про чистоту и гигиену.
– Мы все отдадим... – пискнул один из троих менеджеров. – Бес попутал! Афанасьев наехал на нас, потребовал этого учителя подставить, и мы не посмели противоречить ему... Они все могут!
Четвертый брезгливо смотрел на них.
Я холодно и резко, не отвечая, завела мотор.
Наверное, они были храбрыми и посчитали, что они в бронежилетах. И я ничего с ними не сделаю. Потому что накинулись на лежащий пулемет, один отвел его дуло в сторону, другой держал его, третий даже ахнул, вцепившись в лежащий ручник, тяня его на себя, чтоб я его не схватила. Даже пистолеты из карманов вытаскивали, уже спуская в меня, победители.
Да только я даже не тронула пулемет правой рукой, а холодно трижды выстрелила скрытой от них сидением левой рукой из пистолета с глушителем им в головы. А не в бронежилеты. Так что они просто легли на ящик с деньгами. Сами забравшись внутрь машины, еще и кинувшись в нее, сами. Так, что никто этого снаружи и не увидел. Гул машины полностью скрыл даже щелчки пистолета с глушителем.
Только один четвертый стоял снаружи и мрачно смотрел на меня.
– Уезжай, Королева... – спокойно и зло сказал он, приглаживая взлохмаченные волосы.
– Чтобы ты навел на меня бандитов? – изогнула бровь я, не желая стрелять открыто. – Садись, прокачу!
– Я только сегодня приехал, – мрачно сказал он. – И не имею к этому отношения.
– Садись быстрей, я разберусь... – пообещала я. – Заскакивай...
– Неужели ты не понимаешь, я владелец банка... – разозлился он. – Зачем мне эти копейки беспризорников! Ведь если б они узнали, что я обидел их учителя, как бы он их не воспитал, завтра я собирал бы этот банк по кирпичику
– Он никому не сказал... – обижено сказала я.
– Ну, случайно проболтался одному человеку... Поплакался в жилетку прохожему... – ехидно сказал растрепанный. – И приехала Королева пожурить мальчиков... – он яростно ткнул ногой трупы.
– Самооборона... – пожала плечами я. – Ты мог бы подтвердить, что они сами первые схватились за пулемет...
Он схватился за сердце. Кажется, ему не понравилось слово “мог бы”...
– Я разберусь... – мрачно проскрипел он. – Тем более что все уже выяснилось, твой клиент не виноват, они сами сказали... Моему банку придется восстановить его счета... – выплюнул он.
Я медленно нажала кнопку опускания задней двери.
– Надеюсь, ты вернешь все... – медленно сказала я, давая ход. Он остался один и укоризненно покрутил взлохмаченной головой, ругаясь.
Я оглянулась назад. Все-таки у меня осталось сто тысяч. Лежат рядком голова к голове.
Мне почему-то резко перестали нравиться деньги. Если раньше я мечтала, чтоб их было много и в кармане звенело, то сейчас смотрела на них почти с отвращением. Целый ящик звенит. Всю жизнь считать можно. А мне неприятно.
Не зная, куда деть банкиров, я остановилась у бака с мусором и вытащила в перчатках их из машины. Поскольку сил забросить их в бак у меня не было, я аккуратно сложила банкиров возле бака, как всегда делала с крупногабаритным и тяжелым мусором. Дворник придет и сам закинет в машину. Мне часто приходилось убирать квартиры после покойников, я знала, как обращаться с крупным хламом, чтоб дворники не ругались. Когда оно навалено, навалено, это одно. А когда оно аккуратно сложено – совсем другое дело.
Я удовлетворенно улыбнулась какой-то старушке, которая со странным выражением смотрела, как я выношу мусор из машины. Я внимательно осмотрелась – не перевернула ли где-то мусор, не запачкала ли асфальт? Но нет. Я всегда была немного по туповатому исполнительна, но довольно аккуратна.
– Дворник придет и сам закинет в машину... – виновато улыбаясь, ласково сказала ей я. – Мне тяжело самой подымать такие тяжелые тюки... Дворник всегда это делает сам...
Она почему-то меня не так поняла, и, с исказившимся лицом, бросилась прочь.
Я подумала, что дворнику, наверное, тяжело жить с такими странными женщинами; она, наверное, ругает его за беспорядок и скандалит... Знаю я таких, никакой порядок их не устраивает, везде найдут к чему придраться...
Глава 47.
Сев за руль, я стала приводить в порядок мысли. Во всем люблю порядок. Даром что ли, уборщицей, чистильщиком работаю... Тряпочкой я вытерла машину, чтоб было чисто....
Но, когда я выехала на трассу, я почувствовала, что за машиной кто-то прицепился. За мной пошла какая-то машина, я имею в виду. Впрочем, я, выждав момент, когда оказалась вне зоны видимости той машины, скрылась в одном из бесчисленных дворов.