СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
Он обречено опустил руки.
– Ребята, оставьте одного посмотреть за моей машиной... – попросила я бойцов Ивана, ибо они уже без слов вытаскивали ящик и посмеивались. И дайте мне один пулемет, а то у меня остался только один пистолет...
Они сами выставили вперед этого несчастного учителя перед видеокамерой, пока я, склонившись к машине Ивана, брала один такой же ручной пулемет, как у меня был, и засовывала его под плащ.
Иван дал мне две обоймы!
– Ты что ящик не мог дать! – рассердилась я, плюнув на одинокую обойму. – Это ты суешь родственнице, будто последней нищей!
– Где я тебе возьму обоймы после сегодняшнего! – рассердился Иван. – Бери уж эти, они, хоть и бронебойно-зажигательные, но, по крайней мере, есть!
Я ушла к учителю от этого жадины, который не хотел поделиться последним.
Вовремя. Я подошла вовремя. Как раз открылась дверь.
– Мы долг пришли отдать! – на хмурый вопрос тут же заявила я вместо должника. Сразу, будто тут стояла. – Если будете еще телиться, то сами же и будете отдавать его, сволочи!
Охранник дрогнул от моей ругани, ошарашенный моим напором.
Переговорив с кем-то и выслушав известную фамилию учителя, охранник пропустил нас. Учитель уже, оказывается, был здесь раньше. Его узнали, но он еще не вспомнил.
Не знаю, почему охранник принял меня за нахальную детдомовку, а ребят – за воспитанников детдома? Он сам был виноват. Мы ему популярно объяснили, что с такой суммой в такое место и в такое время без оружия идут только дураки.
Он хотел что-то сказать, но опоздал.
– Принес?!? – услышала я спереди, куда уже прошел учитель, чей-то потрясенный удивленный мерзкий голос. – Да не мог он принести!
А потом я заметила краешком в длинном коридоре, как лицо “кредитора” перекосилось от злости. Когда он разговаривал с учителем. Странно, мне показалось, что он был почему-то не рад отдаче долга...
– Я проверю!!! – почему-то бешено и злобно закричал он. Его почему-то вдруг трепало от злобы: – Клянусь, все слышали, сам до последней монетки проверю, каждую пересчитаю, ... буду если вру, всех в свидетели беру!!!! – он буквально орал и топал ногами, и даже не соображал, что говорит, какие странные детские клятвы.
– Смотри, за язык тебя никто не тянул, ответишь за базар... – холодно сказала я, входя, а за мной ребята втянули громадный ящик, наполненный монетами. Бог его знает, почему людей с нечистой совестью тянет на глупые обещания, когда им вернули деньги. Они словно накручивают себя неискренне.
Монеты весело зазвенели. Одна даже упала кредитору под ноги, звеня и подпрыгивая. Я рассмотрела “кредитора” – это был лысый огромный неприятный мужик с тяжелым взглядом. Грандиозный ящик, достававший мне до шеи, был ему лишь по пояс.
Он как-то странно и даже неверяще посмотрел на ящик. А потом на всех своих соратников. А потом снова как-то даже по-детски неверяще на колоссальный ящик с денюжками. Мы все с интересом смотрели, как он медленно краснел, краснел, и бурел:
– Я! – сказал он. – Я!
– Ты, ты, – сказала ласково я. – Считай, кто же еще тут кредитор!
Он посмотрел на меня и вдруг, схватившись за голову, задергался и рухнул к моим ногам, ударившись, когда падал, об угол ящика. Ибо я слегка подтолкнула ногой неустойчиво поставленный на что-то ящик. Чтоб человеку не было так жестко падать на землю.
Вечно я такая добрая.
– Инсульт... С сосудами мозга что-то... – сказала я.
– Женщина! – вдруг прошептал он.
Они все вдруг словно очнулись и посмотрели на меня.
– Женщина! – пискнул кто-то. – Это же Королева!
Непонятно почему от моего вида с ними случилось то, что случилось, неужели я что-то одеть забыла? Соратники кредитора все ринулись в открытую с той стороны, где они были, бронированную дверь. Швырнув нам назад в щель уже почти закрывшейся за ними железной двери тяжелую оборонную гранату. Осколки которой летят на 200 метров. А тут была лишь маленькая, закрытая сзади на такую же бронированную дверь, пустая комнатка. Где совершенно негде было спрятаться.
Все как-то мгновенно побелели. Ибо спасения не было. Дверь уже почти закрылась.
Граната летела на меня.
Один из бойцов рванулся к гранате, чтоб закрыть ее собой, но я успела первая. Я не стала ни стрелять, ни метаться, а просто лениво ударила ее в воздухе железным дулом пулемета, который до сих пор прятала под плащом вертикально. Будто это не граната, а бильярдный шар. Ударила так, что граната, перелетев уже почти закрывшуюся дверь ударилась о угол рамы двери, отскочив от рамы, мгновенно ударилась о закрываемую дверь и отскочила уже к ним вовнутрь как раз тогда, когда дверь захлопнулась...
За дверью что-то страшно ахнуло. И чудовищная железная дверь почти в полметра толщиной, дернувшись, медленно рухнула аккурат к моим ногам верхушкой, открыв дверь...
Я просто лениво выпустила вертикально стоявший пулемет так, что он словно сам собой опустился дулом вниз. И, даже не двинувшись с места, хладнокровно прошила все, что осталось там еще живо; или, прости Господи, казалось мне таким там...
– Он так и не дал расписки! – сказала я печально, выбрасывая обойму, меняя ее на новую.
Опомнившийся Иван стал отдавать приказания.
А я посмотрела на свои ноги и чуть не заплакала, скривив по детски лицо:
– Он запачкал мне платье!
Все обернулись. Действительно. Железная тяжелейшая дверь, упав на него, забрызгала мне ноги его мозгами и внутренностями...
Глава 46.
Ребята как профессионалы уже успели зачистить это здание, прорвавшись во внутрь дома после того, как я зачистила в той комнате. Они уничтожили всех. Тем более, что больше никого и не было.