СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
Саня ожесточенно строчила слева с какой-то адской яростью.
Потом мы обе хладнокровно стали менять обоймы.
Все странно молчали.
– Интересно, я случайно не попала в бегущего? – покаянно спросила я Саню.
– Жалко его... – прошептал кто-то. – Он упал...
– Разве нельзя было его не подставлять?
– Эй, ублюдок! – завопила я. – Немедленно тащи сюда труппы только что убитых и раненных!
– Немедленно перестаньте кощунствовать! – ожесточенно сказал начальник здешней охраны. – Кем бы вы не были, он не заслуживает этого!
Все осуждающе посмотрели на меня, а потом на труп только что застреленного врагами человека, что вызвал огонь на себя и позволил обнаружить лазутчиков, и тем погиб смертью героя.
И тут труп встал, застонал, и побежал дальше.
Мы синхронно с Саней вскинули пулеметы. Обе напряженно глядели в прицелы, пока он бежал, водя немного ими по подозрительным точкам.
– Назад, Сеня! – заорал начальник охраны. – Не ходи, тебя убьют, убьют!!!
Я синхронно развернулась к нему вместе с пулеметом, не отрывая безжалостный взгляд от оптического прицела. Пулемет мгновенно нацелился ему в голову.
– Беги вперед! – тут же заорал начальник. – Сделай, что просили...
Наверное, он что-то увидел в моих глазах.
А тот парень, вдалеке, громадными прыжками побежал за трупом.
Они все так на него смотрели! Так переживали!
Даже не слышали, что вдали появилось какое-то странное урчание. Но заметила я.
Никто даже и не заметил, слишком они были заняты судьбой бегущего, как я исчезла, запрыгнув в машину и дав задний ход.
Урчание усилилось, и спереди уже была видна громадная колонна.
Машина почти мгновенно набрала скорость. Невидимая за самолетом, я набрала двести за десять секунд на этом джипе. И очень быстро прошла на джипе в обратную сторону навстречу колонне на фоне дальней стены так, чтоб солнце било всем, кто смотрел, в глаза.
На фоне уже отчетливо слышавшегося гула, я была уверена, никто не заметил в черной тени стены мой промчавшийся на большой скорости джип. Все заняло совсем небольшое время.
Я обошла по большой окружности это пятно взрыва, где прошлый раз взорвались машины, притормозила и издалека зашла этому пятну в тыл. Отсюда было хорошо видно громадную колонну машин, уже идущих на большой скорости.
Никакая сила не могла остановить их.
Я на всем ходу загнала машину в кустарник под забором, и тут же выпала с ручным пулеметом на траву. Рядом упал ящик с той дурацкой смесью бронебойных с зажигательными, который вытянул у покойных Иван.
Слезы текли у меня по щекам, но я улыбалась. Я знала, что вернуться мне не придется. Сто двадцать машин. Я улыбалась. Я улыбалась. Я улыбалась. Я успела вовремя.
Колона рычала уже близко. Это шла смерть.
Солнце светило мне в спину, впереди был дым, он ел водителям глаза, пока они не могли меня видеть.
В долю мгновения я вскрыла ящик. Шла вторая секунда, после того, как я выпрыгнула из машины.
Я увидела один из кустов у дороги и тщательно прицелилась в него. Заранее пристреляв его несколькими выстрелами. Он был слишком далеко от меня. Но в этом была и какая-то надежда. Именно здесь дорога делала поворот, так что их бензобаки на несколько мгновений все равно будут мне хорошо видны. Они будут объезжать это пятно, и, хоть я довольно далеко, но оружие отлично достает, а оптический прицел – с сорокакратным приближением.
Восемь секунд, а первая машина уже вышла... Пропусти я ее, и она выйдет на ровную прямую. У самолета началась настоящая истерика, ибо им было уже видно колонну машин и нити очередей. Наши открыли беспорядочную стрельбу.
– Прости мама... – прошептала я. Я улыбалась. Я полностью сосредоточилась на цели. Максимум через тридцать секунд, которые нужны, чтобы меня обнаружить, они сделают из меня мясо, но не я уйду. И я нажала спуск...
Я стреляла очень быстро, ловя бензобак в перекрестье прицела, когда машина проходила мимо. А ведь они шли непрерывной полосой и на большой скорости там, вдали. Я стреляла непрерывно, разнося их к черту. Я жила, словно автомат, ибо действовала со всей доступной мне на сегодня скоростью, точностью и четкостью.
У меня было такое ощущение, что я плыла – за секунду сменялись до двух целей в перекрестье. Я плакала, но изворачивалась и стреляла, стреляла, стреляла.
Машины словно сбесились. Они рванули вперед, не понимая, что я у них в тылу. Солнце било им в глаза, они шли в дыму и грохоте взрывов, стреляли почти отовсюду. Да и прошло меньше минуты, а в этом случае, да и при том, что у тебя есть приказ прорваться, не так легко определить, где снайпер.
Машины с простроченным зажигательными бензобаком взрывались часто не сразу, а уже пройдя какое-то расстояние, ибо они шли на скорости. Потому никто не мог определить, где я.
Они сталкивались в хаосе, взрывались вместе...
От самолета неслись очереди. Они мне очень помогали, ибо в этом хаосе водители были сосредоточены на них. И думали, что это оттуда стреляют. Они уже пытались прорваться любой ценой, ничего не жалея. Сквозь точку поворота шли пятерки машин. Мне надо было уничтожить их всех, и за секунды. У меня в голове был ад. Я умирала от напряжения, поражая все цели. Время словно стало. Я успевала сделать в неслыханное количество раз больше, чем это мог представить человеческий ум. Очередная обойма отлетала в сторону, и снова я строчила, мгновенно меняя точку прицела. Эти короткие серии стали почти непрерывной очередью серий.
Разлетелось уже около сорока машин. Машины сталкивались, взрывались, переворачивались, а проход смещался все ближе и ближе ко мне. Ибо с той стороны была яма взрыва.
Сорок три секунды с начала стрельбы.
Грузовики со странными военными натужно ревели. Рвались бензобаки, боеприпасы... Никто же не мог предвидеть, что у нас окажется дурацкая смесь бронебойных с зажигательными патронами для ручных пулеметов. Обычными черта с два взорвешь. А так они носили свою бомбу с собой. И, обычно, взрыва бензобака хватало абсолютно и полностью на тех, кто ехал в машине.