СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
Юля вздрогнула.
– Почему вы не ответили на вызов? – тихо спросил Юлю белобрысый. – Он был уже несколько часов назад!
– Я отключила красную сирену на телефоне, когда он пробивает одежду мощным светом и тебе все видно без звука, ибо он пульсирует, – потеряно тихо сказала она, – я была на важной встрече, и было опасно ее оставить, как и особый звук звонка... А вибровызов я, видимо, не заметила, ибо была на вертолете... Да и была слишком напряжена этим сборищем – здесь было очень опасно... Я погибла – вся моя группа, все в жизни – к черту... Кто же теперь поверит мне...
– А почему помощник не принял командование? – спросил ее помощник белобрысого.
Юля нажала на телефоне какую-то кнопку.
– Не знаю, Иван явно пропустил... – Юля вдруг отчаянно и по-детски разревелась. – А я так надеялась послужить... – по-детски прошептала она.
– Чему послужить, чего ты можешь? – вспыхнула я, презрительно поджав губы.
– Меня с детства бросали в экстремальные ситуации, заставляя выплывать самой... Их специально непрерывно создавали, чтобы я стала такой, как ты... И я научилась их преодолевать... Я так хотела быть чем-то достойным... Экстремальные ситуации научили меня находить выход из трудных...
– Постой, – вдруг тихо перебила ее я. – Так это ты возглавляешь эту дурацкую экстремальную группу!?
– Теперь, уже, наверное, нет! – со слезами выдохнула Юля. – Иван работал по легенде, и, я думаю, тоже не слушал, ибо он не прибыл на аэродром, ни в другое место, как я видела... И теперь я вылечу с треском, если меня не обвинят в измене!
Юля села и уронила голову на руки.
– Успокойся, – сказал ей белобрысый, – они передали отбой почти сразу, мы были на месте и получили отбой свыше... Ты не могла бы ничего сделать... Твоя группа, я думаю, также как и мы, получила отбой на месте... Иван, наверное, тоже попался на эту удочку...
– Ничего подобного!!! – громко возмутился аппаратик Юли у него в руке хорошо знакомым мне голосом Ивана, начальника моей охраны с автодрома. Я отчаянно удивилась. Очевидно, Юля все-таки включила телефон. – Мы первые вышли на него, только оторвались от вас, когда нам приказали распасться... Мы сейчас как раз пробивались к аэродрому, надеясь захватить машину с их боевиками и сыграть под них... Мы пробрались до здания аэропорта, когда увидели кино на громадном экране в общем зале... У них кабельное телевидение, его не перекрыли, так что тут крутят CNN ... Мы смотрели и балдели. А если заговорили об измене, то вместе с вами Саня, а она из нашего экстрим-отряда. Просто Саня новичок, ведь тебя, Юля, неделю не было, и ты приставленных новых новичков не знаешь, она из ФСБ...
– Негодяй, – заорала я, наконец, доперев, что он из спецслужб и водил меня за нос, – говори живо, Иван, где мой “Ниссан”, ты же не настоящий бандит!
– Я оставил его возле Конторы в ряду машин вдоль дороги... Саня скажет где, а запасные ключи у тебя есть...
– Иван, ты же меня подставляешь! – жалобно и отчаянно вскрикнула Саня одновременно с моим криком. – В первую же неделю...
– Намного хуже, если они пришьют нашего командира при попытке к бегству, – обратился он к ней, – белобрысый вполне может выстрелить в затылок, если заподозрит измену... Они с сестренкой Юли явно крутые ребята, с которыми шутить нечего, пристрелят в затылок ласково, и успокоив еще перед этим, не раздумывая... Юля командир конкурирующего подразделения, начальник... И, к тому же, съемку ведь остановили, я видел, как вы выключили корреспондента, CNN дает все в прямом эфире... Сейчас ни звука и комментатор что-то говорит невнятное, что нет связи, наверное, опять глушат... Вы правильно выключили, вас же легко определят и вычислят...
– Мне разрешили снимать! – орал сзади корреспондент, которому не давали снимать. – Александра, подтвердите, что вы хотели меня выкинуть из машины на скорости, когда я впрыгнул, но вам приказали отставить и дать мне снимать! Вы не имеете права выключать! Вы не имеете права!! Это насилие над личностью!!!
– Иван, кому я подчиняюсь?! – растеряно буркнула Саня.
– Ты подчиняешься сейчас непосредственному командиру, то есть Юле...
Я незаметно передернула затвор прямо сидя. Мне не улыбалось оказаться в окружении двух вооруженных банд. Тем более, что они могли спеться. Пулемет лег так, чтобы одной очередью...
– ...Только я сам не различаю, кто из них Юля, а кто Пуля... – быстро сказал Иван, очевидно, услышав щелчок. – Но, по-моему, Пуля более решительна и у нее начисто отсутствует страх и соображение, чем это может кончиться... Она сначала делает, а потом ей уже наплевать... Она скосит вас из пулемета, а потом подумает, что родственников можно любить...
– Мертвых? – хихикнула Саня.
До Оли только сейчас дошло, что у нее телохранитель – агент. Она пробралась вперед. И растеряно переводила взгляд с Сани на меня.
Я не глядела на нее.
– Во всей России, что, ни одного настоящего честного бандита нет?!? – возмущенно и ехидно воскликнула Оля. – Спецагент на спецагенте?
Раздался сплошной хохот.
Трубка тоже явно хмыкнула.
Белобрысый сплюнул и отошел в сторону. И, оставив все, стал снова разговаривать со своим начальством. Ибо его трубка отчаянно и матерно ругалась, визжала и матюкалась самостоятельно. Очевидно, она смотрела кино на экране.
– Что он делает, что он делает? – вопила трубка, как старый одесский еврей. Он, видимо, смотрел копию. – Что она делает!? Вместо того, чтоб пойти и просто объяснить про ошибку, он расстреливает их с нашей бронетехникой...
– Правда, неплохо? – спросил белобрысый. – Гениально работает...
– Да ее, террористку... – отчаянно завопила трубка. – За порчу военного имущества... За это ее надо...
Я вскинула пулемет. То, что я слышала, мне не понравилось. Я знала, что боевые приказы часто исполняют мгновенно.
– ...ее надо наградить звездой... – быстро и жестко закончил за него белобрысый. – Она действовала по приказу... Ей надо дать звезду.
Трубка замолкла.
– Мы поставим ей памятник... – буркнула трубка. – Со звездой!
Я внезапно поняла, что сделала ошибку. Я отправилась кататься на вертолете неизвестно с кем, кто охотился за мной утром по непонятной причине, по неизвестной причине присоединился к нам в бою, а потом вел себя непонятно. Мне, видно, нравилось играть роль козла отпущения.
Я уронила патрон так, что он подкатился к пилоту.
Выругавшись и нырнув за патроном, я неловко наклонилась так, что дуло пулемета в руке прошлось по всем таким образом, что я могла бы в момент скосить любого, если б кто в тот момент дернулся или начал стрелять.