Суассонская девка

Перестукин Виктор Леонидович

– Зачем ты изорвал тунику Терция?
– Какого хрена они так трясутся над этой рваной тряпкой? Управляющий доложил о ЧП хозяину, и тот теперь лично проводит расследование о порче спецодежды!

– У меня не получился папирус из сучьев и веток. Оказалось, что для этого нужны тряпки.

– Тряпки на деревьях не растут, они стоят денег.

– Мне сгодится последняя рвань.

– Много тряпок нужно, чтобы сделать папирус?

– Нет, господин, не много, из фунта тряпок получится фунт папируса, а он очень легкий.

– Что еще можешь сделать, кроме папируса?

–

Могу печатать книги.

– Как это? Расскажи!

– Надо вырезать буквы из свинца, из них собрать слова на доске, намазать краской и

приложить к листу папируса...

– Ерунда, пока вырежешь буквы, можно написать то же самое несколько раз.

– Буквы надо вырезать только один раз, а потом использовать их годами. Собрать из букв слова несложно, зато потом мы можем печатать один текст много раз. Намазал краской, шлеп - готово, еще намазал, опять шлеп!
– второй лист, и так хоть тысячу раз, хоть десять тысяч. Шлеп! Шлеп! Шлеп! Быстро и просто! Вручную пишешь букву, а тут полный лист, ровно написано и без ошибок. Я смогу напечатать тысячу книг за месяц, а то и за неделю, только нужны рабочие и пара грамотных помощников, конечно.

Минаций посмотрел на секретаря.

– Ловко придумано, хозяин. А к ниги стоят очень дорого, десять, а т о и пятнадцать солидов за штуку, – тут же отозвался Луций.

Минаций внезапно коротко, без замаха ткнул кулаком в лицо Порцию , так, что тот, потеряв равновесие, ударился о стенку хлева . Олигарх явно служил еще совсем недавно в армии, чувствовалось, что навыков рукопашного боя до конца не растерял.

– Я говорил тебе, чтобы ты подержал Гиппопотама на легкой работе в доме, пока он не научится говорить на латыни? Сразу было видно, что он мужик образованный и знающий, грамматик или философ. А ты, дурак, загнал его деревья валить, как только не испортил работника!

– Но госпожа Поппея... – держась за разбитую губу , попытался оправдаться пострадавший.

– Поппея не госпожа, господин здесь только я ! Запиши, что нужно Гиппопотаму для новой работы, потом дашь мне посмотреть.

Вечером меня отправили ночевать в господский дом, в небольшую комнатенку на в тором этаже. И кормиться я теперь стал в доме, с домашними слугами, вместо дробленого вареного зерна, которое я ел только потому, что его было слишком мало, теперь мне давали вполне съедобный хлеб с сыром, ка пустой, репой, яйцами и соленой рыбой.

Следующим же утром я столкнулся в полутемном коридоре с Поппеей , выходящей из господской спальни . Я ни разу не видел ее после того памятного базарного дня . И т еперь я не зная, как себя с ней вести, постарался побыстрее проскользнуть мимо , прижимаясь к стенке . Но Поппея , притормозила меня, выбросив,

как шлагбаум полную белую руку. Повязку с носа она уже сняла, фингал тоже прошел бесследно, и выглядела она, надо признать просто изумительно.

– Ты что здесь делаешь?! Что ты делаешь в моем доме, старый козел?! Говори! – И вдруг влепила мне звонкую пощечину.

– Я спешу на работу, госпожа Поппея!
– Попытался я погасить конфликт.

– А кто пустил тебя в мой дом, ублюдок?! – Поппея снова замахнулась для удара, но я сумел поднырнуть под ее руку и проскочил мимо на лестницу. Сзади слышался довольный хохот.

Выскочив на крыльцо, я остановился, приходя в себя. Поппея выше меня на голову , сильные плечи, накачанные годами тяжелого крестьянского труда - хотя, кто знает, был ли ее труд крестьянским, с такой комплекцией она могла и молотобойцем работать. От удара у меня гудело в голове и двоилось в глазах , к тому же я прикусил изнутри щеку, но это ладно. Непонятно, чего это она на меня так взъелась. На базаре я, конечно, понаглел, но ведь она сама начала, и потом, прошло уже почти две недели, могла бы и забыть уже.

Ладно, переживу. Постараюсь пореже попадаться ей на глаза. Все равно в дом я хожу только спать да обедать. На кухню, где кормят прислугу, она не заглядывает, а на второй этаж я поднимаюсь раз в день . И потом, жизнь потихоньку налаживается, если все пойдет нормально, мои возможности будут возрастать и расширяться, и я придумаю, как себе помочь . Хозяин явно не дурак, дорожит ценным имуществом в виде толкового раба , свою выгоду не упустит , а уж я постараюсь, чтобы от меня выгода была. И зря мне втирали в школе о неэффективности рабского труда, типа, раб не заинтересован в результатах своего труда. Еще как заинтересован! Если не тупой вконец, и не хочет всю жизнь оставаться в роли моего друга Терция. Р ешив таким образом отложить разгребание про блем до лучших времен , я пошел к плотникам , которые уже вовсю шуршали на месте будущей типографии.

Вопреки моим советам о строительстве капитального сооружения, на первое время для типографии решили устроить простой навес. То, что бумага боится сырости, хозяина не волновало. Пока погода стоит, а там видно будет. Сооружение сооружения, поэтому много времени не заняло. Строители врыли в землю несколько столбов, бросили сверху чуток жердей, накидали на жерди солому, и к вечеру избушка Ниф-Нифа была готова.

На следующий день привезли пресс для выжимания винограда, который Порций посоветовал мне приспособить для книгопечатания, а там подъехали и буквы, вырезанные из свинца по моему проекту неизвестным мне ремесленником в Труа. Через пару дней проб и находок кое-как набрали текст в рамку для печати пробного листа. К этому времени производство бумаги уже устаканилось, она была такой же серой или желтоватой, как прежде, но уже гораздо тоньше и глаже. Оценив первые печатные образцы, Минаций дал добро на установку второго пресса, и я рассчитывал выдать через пару недель первую партию нескольких глав "Естественной истории" Плиния. Книгу планировалось издать в мягкой обложке, страниц на шестьдесят.