Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную
Шрифт:
Ныне невозможно представить историю России в сложном и трагичном XIV веке, не выделив в ней деятельность митрополита Алексия, которая лишь относительно недавно получила должную оценку. Воспитанный и привлеченный к государственному строительству Иваном Калитой, обеспечивший растущее могущество Москвы при Симеоне Гордом, спасший начавшийся объединительный процесс во время кратковременного правления Ивана Красного, митрополит Алексий, ставший «батькой» и «в отца место» князю Дмитрию — будущему Донскому, вывел Русь на такой уровень, когда она смогла, собравшись с силами, победить на Куликовом поле.
Но не следует забывать, что весь созидательный труд Алексия теснейшим образом связан с событиями, начавшимися в конце XII века в самом центре Азии, то есть более чем за сто лет до его рождения. Тогда объединенные и ведомые
Итак, Субэдэй…
Часть первая. Времена сказания
…Младший брат Джэлмэ, Субедей-багатур, во времена
Августейшего Чингиса Поступал хорошо,
Отдавая всю свою силу.
Глава первая. Монголия, окончание века XII и «люди длинной воли»
Монгольская империя, раскинувшаяся от Тихого океана до Средиземного моря и достигшая апогея величия во второй половине XIII века, возникла после череды непрерывных кровопролитнейших войн, начавшихся в Центральной Азии в самом конце XII столетия. В течение нескольких десятилетий племена кочевников-скотоводов, живших на окраине тогдашнего цивилизованного мира, попросту захватили весь этот мир. Как же такое могло произойти? Что послужило толчком, приведшим к тому, что процесс развития вышеуказанных племен внезапно ускорился и вчерашние обитатели скромных степных или лесных жилищ стали хозяевами огромных городов и роскошных дворцов, превратились в покорителей великих цивилизаций, кичливо насчитывающих по несколько тысячелетий своей истории?
Сразу же откинем мнение о том, что вот, мол, резко изменился климат, подтолкнувший кочевников к перемене мест своего обитания. Никакого изменения климата в Центральной Азии не было! Степная конница ворвалась в Северный Китай не для того, чтобы напоить и накормить своих отощавших лошадей, которые если и отощали, то лишь по причине длительного перехода по безводным и бестравным землям, отделявшим естественным барьером «Поднебесную империю» от «северных дикарей». Не было также среди так называемых «дикарей» никакого перенаселения и переизбытка народа. На территории, где обитали монгольские и прочие племена, равной по площади Западной Европе, проживало в то время чуть более одного миллиона человек.
Тем не менее всадники на косматых низкорослых лошадях с удивительной настойчивостью и быстротой, без страха, что их поглотят безбрежные просторы евразийских степей, лесов, гор и пустынь, двигались на Запад, Север, Юг и Восток.
Обращаясь к наследию Л. Н. Гумилева, задаюсь вопросом, насколько все они являлись пассионариями, и при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что прослойка людей, которых можно было бы именовать этим гордым термином, в тогдашнем обществе обитателей степей была очень невелика. Стоит лишь посмотреть на владельцев раздробленных улусов, чванливо называющих себя ханами,
Племя найманов, находящееся в то время у истоков возникновения своего полноценного государства, было также раздираемо внутренними противоречиями. После смерти умного и дальновидного Инапч-хана его наследники Таян-хан и Буюрук-хан развязали междоусобную жестокую войну, выискивая в своих рядах мало-мальских оппозиционеров, безжалостно расправляясь с ними. Все это привело к тому, что найманы впоследствии потерпели полный крах, хотя их опыт в начавшемся государственном строительстве сослужил немалую пользу уже другому владыке, а ведь при наличии такого опытного военачальника и дипломата, как Кокэсу-Сабраха, найманы могли претендовать на роль гегемона в Степи от верховий Енисея до низовий Онона. Но Кокэсу-Сабрах растерял свой талант полководца и государственного деятеля в «домашней войне».
Меркиты во главе с Тохтоа-беки не способны были ни к чему, кроме набегов и грабежей. На слабых они нападали в одиночку, а натыкаясь на противника посильней, стремились консолидироваться с более могущественными соседями. При этом Тохтоа-беки не знал никаких принципов морали, его воины могли по нескольку раз в год воевать то за одних, то за других, и наоборот. Обитая на краю степи и тайги, меркиты в случае опасности отсиживались за таежными хребтами, терроризируя тамошние немногочисленные охотничьи племена, при этом умудрялись совершать набеги и в сторону собственно Монголии, и на запад — в пределы Дешт-и-Кипчак, доставляя немало хлопот обитавшим там канглам и кимакам. В конце концов они «доигрались», интригуя против всех. Остатки некогда могучего племени, загнанные на территорию нынешнего Центрального Казахстана, были почти полностью уничтожены туменами Субэдэя и Джучи.
Особенно драматично складывалось положение племени татар. Этот народ населял земли, непосредственно граничащие с империей Цзинь, и испытывал на себе со стороны последней постоянное давление. С одной стороны, татары были ближе всех к цивилизованной стране, что позволяло им вести насыщенный товарооборот с чжурчжэнями, и атрибуты китайского повседневного обихода были не редкостью в татарском обществе, будь то ткани, бытовые принадлежности или оружие. Но чжурчжэни, как истинные «имперцы», проводили вечную в таких случаях политику — «разделяй и властвуй». Так, они держали на границах с татарами войска, которые регулярно вторгались в их владения, угоняя людей и скот, и одновременно имели сношения с кераитами и монголами, которые за жалкие подачки готовы были нанести татарам удар с севера. В данном случае уместно вспомнить совместный поход кераитов и кият, в результате которого погиб прославленный воин татар Мугэджин-Сэульта. А ведь именно на него рассчитывал Елюй Люгэ в своем желании отложиться от Цзинь и создать в Манчжурии независимое государство Восточное Ляо.
И еще. В степи было множество мелких лидеров, считающих себя полновластными хозяевами небольших племен и обоков. Эти лидеры порой называли себя «нойонами», «багатурами», «тайши», а один из них — Джамуха из племени джарджарат — на короткое время даже возложил на себя титул ryp-хана Степи. Но, несмотря на свою личную храбрость, все эти перечисленные выше ханы, «ханские дети», «прославленные воины», «сэчены» в лучшем случае оставались лишь тактиками в ведении бесконечных междоусобных войн, целью которых было — получение сиюминутной прибыли, персоналиями в высшей степени аморальными, способными на самое низкое предательство. В их число входил и Тогорил — Ван-хан, кстати, христианин несторианского толка. Крест, носимый Ван — ханом с гордостью на груди, ни к чему высокому его не обязывал, а представлял собой амулет, которым Ван-хан в самый ответственный момент своей жизни попросту пренебрег.