Субмарина «Голубой Кит»
Шрифт:
Теперь он храбро ждал объяснений, хотя знал, что у Гайдученко рука тяжелая. Митя не считался с пустяками, когда его разбирало всерьез. Мать перед поркой предупреждала его: «Дмитро, опять тебя разбирает? Выдеру!..» Обычно Митя не внимал этому честному предупреждению, и его драли.
Митю Садова разобрало всерьез. Он ждал, взволнованно ерзая, как будто сидел на парте. Он ждал, как на выступлении известного фокусника – второй половины, когда маэстро повторяет свои номера, великодушно открывая всем их изнанку, и секреты перестают быть секретами, и назавтра можно
И вот «маэстро» появился на сцене. Екатерина Гайдученко выскользнула из-за стеклянной двери, как из-за кулис, и независимым шагом двинулась в сторону булочной. Митя сообразил: Лену Пирогову пошла навестить – Ленка вернулась из больницы. Поспешно спрятал кроличью лапку, которая заменяла ему белую мышь (он очень любил фокусы с белыми мышами).
– Гайдученко, погоди!
Катя оглянулась с недоброй улыбкой.
– Ты опять здесь?
– Ну… – сказал Митя, подражая Квадратику.
Мужественный тон не подействовал на Катю. Почти не поворачивая головы, она проговорила:
– Ты бы шел своей дорогой, Садов.
– Не пойду, – сказал Митя. – Ты чудеса фокусничаешь, а я своей дорогой должный ходить, да?
Катя повернулась кругом. Лицо у нее было такое, что Митя поежился, не ожидая хорошего.
– Должен ходить, должен!.. – приговаривала Катя, надвигаясь на мальчишку, как танк.
Митя живо отбежал на десять шагов, к углу дома.
– Шпионишь?! – грозно спросила Катя. – Выслеживаешь?! Все равно поймаю!
Садов потряс щеками. Нет, мол, не шпионю и не выслеживаю.
– Значит, просто так – прогуливаешься? – Она бросилась на Митю.
Он увернулся, забежал за будку с телефоном-автоматом. Катя – за ним. Он опять увернулся, вскочил в будку и стал держать дверь. Катя молча яростно дергала гремящую дверь.
Когда она просунула ботинок в щель, Митя сдался и завопил:
– Я не шпионил! Я фокус хотел узнать, иллюзион! Погоди-и!
Тут Катя вроде бы очнулась. Злые рыжие глаза стали опять серыми. Она рассмеялась. Громким, оскорбительным смехом. Садов утирал лоб и щеки, соображая, над чем она смеется? Он был уверен, что Катя на камнях репетировала иллюзионный номер, как он репетировал свои фокусы с монетами, картами и белыми мышами… Он не знал, что Катя вспомнила свои страхи: «Садов все видел, Садов все знает и растреплет по всей Дровне… Фокусник! Везде ему чудятся фокусы».
– Нет! – отрезала Катя. – Фирма секретов не выдает.
Она выдернула ботинок из-под двери и пошла было прочь, но нет! Катя не знала, что такое душа артиста. Настоящий артист должен быть готов на все ради искусства – вот как!
И артист Садов загородил дорогу Кате и воскликнул:
– Ты поступаешь, как человек из капиталистического мира, Гайдученко! Это не по-советски…
– Не правда!
– Правда! Зажимаешь. Разве не правда?!
Обвинение было очень серьезное. Приходилось объясняться, иначе получалось действительно не по-советски. Но как ему объяснишь?
– Пойми ты, чудак человек, это не мой секрет, – выкручивалась Катя. – Я дала слово никому не объяснять про этот… фокус. Иллюзион этот самый… А что ты называешь иллюзионом?
Митя, заискивая, объяснил, что фокусы можно показывать «чистые» – без приспособлений, ловкостью рук. А можно и при помощи приспособлений.
– Видела, как кролика вынимают из цилиндра с двойным дном?.. Не видела? Эх, ты!.. Вот цилиндр с двойным дном и есть приспособление для фокусов. Артист, который работает с таким цилиндром и прочими штуками, называется иллюзионистом, а фокусы с приспособлениями называют иллюзионом. Но секреты таких приспособлений берегут только капиталисты, так что если Катя не объяснит про свой фокус, то будет это не по-советски.
– Отстань! – мрачно перебила Катя. – Иллюзионщик…
Митя улыбался добродушно и растерянно. Ему казалось: вот он решится и приступит к Гайдученко с вопросом, и все получится замечательно. Она покажет «приспособление для исчезания», а он помчится домой и сделает себе такое же и даже еще лучше. Много лучше! У него есть друзья в ремесленном училище – помогут. Митя уже представлял себе покрывало, которого не видно на фоне речной воды. Серебристое, вроде палатки-серебрянки. Серебристое, отливающее, как спинка плотвички… Эх! Где только взять такой материал?
– Ну привет, Садов!
Расстроенный Митя не стал прощаться, а заложил руки в карманы и пошел рядом с Катей. А вдруг она применяла черный бархат или систему зеркал – испытанные приспособления иллюзионистов? Нет… Черный бархат годится только на фоне черного же бархата. Зеркало посреди реки не поставишь. Нет, нет! Конечно, серебрянка… Но какая? Вот вопрос.
– Ладно, – сказал Митя, – отстану. Сам попробую. Привет!
– Перемещаться? Вот чудак смешной! – вырвалось у Кати.
Вырвалось навязчивое слово. А слово-то не воробей. Действительно, раз вырвалось – не поймаешь!
Садов схватил ее за рукав.
– Куда перемещаться?!
– Ну пошли, расскажу, – сдалась Катя.
Так секрет наконец перестал быть секретом. Катя рассказала Мите о перемещениях. К Лене Пироговой она, конечно, не попала – добрый час они с Митей бродили по городку. Потрясенный Митя даже не задумался, почему доверили ему такую захватывающую тайну. Пожалуй, и сама рассказчица этого не знала. Может быть, надоело ей выкручиваться и изворачиваться – она была по натуре правдивым человеком и врала без удовольствия, по необходимости только. Может быть, замучила ее неизвестность – как быть с предупреждением Дювивье? Что она, Скупой рыцарь?
– Ну вот, – закончила Катя, – два дня прошло даром. Что делать – неизвестно.
Митя раскраснелся и шел, взволнованно посапывая. Затем надвинул фуражку на брови и заявил решительно:
– Брешешь! То есть сочиняешь.
– От дурной! Завтра же сам посмотришь!
– Это мысль, точно! – оживился Митя. – Точно! А Игоря с собой возьмем?
– Ка-ко-го Игоря? Что еще за Игорь? Трепло ты, Митька!
– Ой, он отличный парень! Местный парень, из третьей школы. Я вчера с ним познакомился.