Субмарины уходят в вечность

Сушинский Богдан Иванович

— Только так, Штанге: до последнего патрона и не оплакивая потерь!

* * *

…А еще несколько минут лифт, связывающий наземный дот-пещеру с подземной частью секретной базы субмарин «Фюрер-конвоя», открылся, и оттуда вышли: Адольф Гитлер, Ева Браун (гросс-адмирал твердо решил для себя воспринимать прибывших сюда людей в тех ролях, в которых они сейчас пребывали), оберштурмбаннфюрер СС Скорцени и еще какой-то молодцеватый оберштурмбаннфюрер, который, по замыслу обер-диверсанта рейха, должен был выступать в ипостаси адъютанта и личного телохранителя фюрера. Как затем выяснилось, это был обер-штурмбаннфюрер СС барон Вилли фон Штубер, военный губернатор Германской Патагонии и комендант аргентинской базы «Латинос» [124] .

124

Образ «профессионала войны» барона Вилли фон Штубера проходит через все романы эпопеи «Война империй»: «Река убиенных», «Живым приказано сражаться», «Похищение Муссолини» и другие. — Автор.

Последним появился личный адъютант и офицер по особым поручениям Гитлера оберштурмбаннфюрер СС Рихард Шульце [125] . Высокий, худощавый и педантично медлительный, он подчеркнуто держался чуть позади и в сторонке, однако само присутствие этого оберштурмбаннфюрера, хорошо известного Деницу, Ширнеру и некоторым высшим офицерам, должно было подтверждать идентичность «ожившего» фюрера.

Шульце не уходил в океан вместе с фюрером, в субмарине для него попросту не нашлось места. А не нашлось потому, что его не пожелал «отыскать» Скорцени, хотя Шульце порывался покинуть Германию, понимая, что для него как адъютанта и личного порученца фюрера пленение общим лагерем не ограничится. Однако обер-диверсант объяснил свое нежелание предать его спасительному чреву субмарины тем, что личный адъютант фюрера понадобится им здесь, как человек, способный на Библии поклясться, что фюрер жив и что он, Шульце, лично участвовал в проводах вождя к субмарине «Фюрер-конвоя».

125

Именно Рихард Шульце, в качестве личного адъютанта, обычно сопровождал фюрера во время его поездок в ставки «Вольфшанце» и «Вервольф». То есть он принадлежал к тем людям, которые лично и очень близко были знакомы с Гитлером.

Поначалу Дениц решил было, что, допущенному к тайне Лже-фюрера, Шульце вскоре не найдется места и здесь, на родных беpeгax, то есть сразу после отплытия Великого Зомби его попросту уберут. Но вчера понял, что все значительно сложнее. Как просветил его один из людей Кальтенбруннера, нашедших себе приют в службе СД во Фленсбурге, новой столице рейха, после покушения на фюрера Борман начал оттеснять Шульце, перекрывая ему «доступ к телу» вождя. Причем делал это настолько ловко, что фюрер поначалу даже не мог понять, что, собственно, происходит.

А не убрали личного порученца вождя, очевидно, только потому, что Гитлер время от времени интересовался, куда это девался Шульце и что с ним, после чего оберштурмбаннфюрера немедленно отправляли со срочным поручением в Берхтесгаден, в ставку «Бергхоф». Таким образом, до последних дней Шульце держали при рейхсканцелярии на второстепенных ролях, предавая его забвению фюрера и мучительной невостребованности.

Но с конца марта все вдруг резко изменилось. Хотя Шульце по-прежнему держали в ставке «Бергхоф», за сотни километров от Берлина, однако теперь к нему вдруг стали проявлять усиленный интерес не только офицеры СД, но и обитатели рейхсканцелярии. Первым с ним встретился Геббельс. Разговор вроде бы шел ни о чем; так, светский треп о горных лавинах, об альпийских курортах, о «подлом нейтралитете» Швейцарии, в кантонах которой проживают десятки тысяч германцев…

Но именно Геббельс, прощаясь с узником комфортабельной гауптвахты, как бы невзначай обронил странную фразу: «Прекрасная это ставка — Бергхоф. Жаль только, что нынешний фюpep терпеть не может холодные пейзажи местных Альп, не то, что бывший, убиенный».

«Простите, кажется, вы сказали: «нынешний» и «бывший убиенный»«?

«Именно так и сказал, — даже не пытался погасить нахлынувшую на губы ухмылку главный идеолог рейха. — Что вас удивило?»

«Но о чем это вы?!» — с неподдельным ужасом воскликнул личный порученец Гитлера.

«О Бормане, досточтимый вы наш оберштурмбаннфюрер Шульце. Детали всевозможных рейхсканцелярских видений и перевоплощений вам лучше обсуждать с рейхслейтером Борманом».

А затем были встречи со Скорцени, Кальтенбруннером, Борманом и вновь со Скорцени. Уже с начала апреля ему ненавязчиво, как бы намекали, начали внушать мысль, что на самом деле в рейхсканцелярии пребывает сейчас не фюрер, а его двойник, который действует по указке Бормана, получающего инструкции от настоящего фюрера. Сам же фюрер проходит курс лечения и восстановления нервной системы в одном из горно-альпийских курортов Штирии [126] .

126

Историческая область, расположенная в центральной, горной части Австрии. После присоединения Австрии к Германии (аншлюса) Австрия была разделена на три гау (области) Великогерманского рейха: Верхний Дунай, Штирия и Каринтия; при этом термин «Австрия» официально почти не употреблялся.

Кстати, помогал врагам Шульце в его «отстранении» от фюрера и другой личный адъютант Гитлера, обергруппенфюрер СС Юлиус Шауб, который считал себя личным адъютантом вождя с 1924 года и который, после мюнхенского путча в ноябре 1923 года, сидел вместе с фюрером в Ландсбергской тюрьме. Этот «старый товарищ фюрера по партии» всегда следил за приближением Шульце к фюреру с подозрением и неукротимой ревностью. Но и он теперь притаился.

…Сейчас трудно было понять, окончательно ли Шульце поверил в версию с «двойником в рейхсканцелярии», но роль свою он исполнял покорно и смирно. При этом, помня наставления Скорцени, старался не особо присматриваться к внешности омоложенного и оздоровленного фюрера.

А вот главкому флота это не возбранялось, поэтому он сразу же обратил внимание, что на сей раз Гитлер был без огромной, аляповатой бронированной фуражки, в которой обычно появлялся в течение всей войны, а новенький эсэсовский мундир без знаков различия сидел на нем, как на гвардейце придворной императорской гвардии; и взгляд его был жестким и слегка презрительным — взгляд истинного фюрера, с презрением оставляющего армию, которую так и не смог привести к победе, и страну, которую умудрился довести до полного краха.

— Мой фюрер, — чеканя шаг, подошел к вождю командир стаи призраков, — стая субмарин «Фюрер-конвоя» к выходу в море готова. Командовать стаей приказано мне, командору Ральфу Штанге.

— Я слышал о вас, Штанге, — похлопал его по предплечью фюрер, — мне представили вас как мужественного воина и талантливого подводника, только что вернувшегося после выполнения важного задания у берегов Северной и Южной Америки. Я не ошибаюсь?

— Никак нет, мой фюрер! — Явно нарушая инструкции Скорцени, Шульце слегка подался вперед, чтобы можно было видеть лицо фюрера.

— Адъютант, — не оглядываясь, подозвал Зомбарт-Гитлер барона Вилли Штубера. — Железный крест для командора Штанге.

Штубер мгновенно открыл портфель и достал орден, заранее подготовленный для командира стаи. Фюрер лично прикрепил его на грудь морского офицера. При этом все обратили внимание, о руки у фюрера не дрожат, спина обходится без старческой сутулости, и куда-то исчезла старческая походка. Понятно, что чудоподобное омоложение и оздоровление фюрера было волевым решением, а точнее сказать режиссерским ходом наставника Имперской Тени обер-диверсанта Скорцени. Это Скорцени, которого всегда раздражала старческая немощь вождя после вполне успешных попыток Зомбарта копировать ее, неожиданно рассвирепел и заявил: «К черту! Такой фюрер ни Германии, ни германским эмигрантам, ни тем более дипломатам и бизнесменам, которые захотят иметь с ним дело в Латинской Америке, уже не нужен! Все они должны видеть перед собой настоящего арийца: сильного, уверенного, в себе, вполне сознающего реалии того времени и той страны, в которых он пребывает».