Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)
Шрифт:
Я кивнул. Затем мы стали слушать показания горничной. Я ее с трудом узнал. Изящно пошитый жакет и юбка, на голове элегантная шляпка. Мне показалось, что совсем недавно я видел ее на Анджеле.
Горничная была преисполнена важности. Насчет поисков в доме, в которых она помогала Сирилу Уотерхаусу, пояснила, что делала это не под нажимом, а добровольно, чтобы уличить злодейку. Неслыханная наглость.
Она гордилась также тем, что передала Сирилу письмо. Считала это своим гражданским долгом. Коронер, однако, разговаривал с ней строгим
Затем он попросил ее как можно точнее описать передвижения покойного накануне болезни.
Согласно ее рассказу, Джон Уотерхаус спустился на завтрак, как обычно, в половине девятого и ел, как обычно, в компании Митци Бергман. Анджела постоянно завтракала в постели. Горничная подала овсянку, копченую рыбу и яичницу с беконом, к кофе тосты и мармелад. Судя по оставшейся посуде, Джон съел нормальный завтрак, то есть довольно обильный. О чем говорили Джон и Митци, горничная не знает, потому что ее в комнате не было. Но в то утро, как всегда, мистер Уотерхаус за завтраком читал газету и говорил мало.
Горничная видела из буфетной, как примерно в половине десятого, после обычного утреннего визита к жене, он направился на конный двор, где велось строительство. Работали трое – каменщик и двое подсобных рабочих. Когда мистер Уотерхаус вернулся в дом, она не знает, но тогда было пасмурно, и он мог прийти в любое время. Когда принесли почту, где-то в начале одиннадцатого (горничную попросили уточнить, она подумала и сказала, что это было в десять минут одиннадцатого), мистер Уотерхаус сидел в библиотеке у камина и читал газету.
Коронер спросил, что было в почте. Горничная ответила, что бандероль. Пакет не очень большой и не очень маленький. Перевязанный бечевкой.
– Туда вполне мог поместиться флакончик с лекарством, – добавила она, видимо, сказав первое, что пришло в голову.
Что там было внутри пакета, горничная не знала. На следующее утро она видела обертку в мусорной корзине. Коронер продолжал допытываться насчет бандероли, но больше ничего путного горничная рассказать не могла.
– Хорошо. – Коронер кивнул. – И что было дальше?
В следующий раз горничная увидела хозяина в половине первого. Выходил ли он куда, она не знает. Но флакончик с лекарством, который она поставила на столик в холле после того, как его доставил мальчик-посыльный где-то в половине двенадцатого, исчез. Значит, мистер Уотерхаус в это время был в доме.
А в половине первого он позвонил из библиотеки и попросил принести бокал сидра.
– Как мистер Уотерхаус выглядел? – спросил коронер.
– Очень странно.
– Что значит странно?
– Хм… – Горничная помолчала. – Он выглядел, как будто у него что-то болит. Сидел тихонько, сгорбившись в кресле.
В следующий раз горничная увидела его, когда подавала обед. Ел он, кажется, нормально. С ним были только мисс Бергман и миссис Уотерхаус. Во время чаепития в гостиной мистер Уотерхаус отсутствовал. Потом
На этом допрос горничной закончился.
Коронер поправил очки и откашлялся.
– Очень жаль, что отсутствует свидетельница, которая могла бы дать нам весьма важные показания. Я имею в виду фрейлейн Бергман. Мне известно, что повестка была ей вручена, как положено. Надеюсь, власти разберутся с этой молодой женщиной, если она снова появится в нашей стране.
Суперинтендант Тиммс что-то прошептал коронеру, и тот приосанился.
– Да, я забыл задать последней свидетельнице важный вопрос. Мисс… Притчард, пожалуйста, займите место свидетеля.
Вопрос был такой: могло ли случиться в тот день, что мистер Уотерхаус отведал какое-то блюдо только один, а другие к нему не притронулись?
Горничная ответила, что ничего такого не заметила. А вот сидр действительно за обедом пил только один мистер Уотерхаус. Кроме того, он выпил бокал в половине первого в библиотеке.
Следующей свидетельницей была кухарка Уотерхаусов. Вернее, бывшая. Потому что была уже уволена. Что заставило Митци тщетно искать в Торминстере ей замену. Помогла Рона, которая позвонила своей приятельнице, живущей в соседней деревне. Та уезжала на неделю за границу и охотно согласилась одолжить свою кухарку.
Бывшая кухарка была из Австрии, звали ее Мария Пфайфер. Толстуха каких мало.
– Вы были кухаркой у миссис Уотерхаус? – спросил коронер.
– Я превосходный кухарка, – ответила свидетельница невпопад, сияя улыбкой.
– Простите, не понял?
– Я превосходный кухарка. Ну, отчен хороший. Wiener Schnitzel… Apfel Torte… Bratkatoffeln [21] . О… – Она поцеловала свои пухлые пальцы.
– Хм… вы понимаете по-английски?
– Я превосходно понимать и говорить. И я превосходный кухарка, – пояснила свидетельница.
– Да, – раздраженно буркнул коронер. – Скажите, вы работали кухаркой в их доме в то время, когда заболел мистер Уотерхаус?
Круглое румяное лицо женщины помрачнело.
21
Венский шницель… яблочный пирог… жареный картофель (нем.).
– Это не из-за меня он заболеть. Я прекрасный кухарка.
– Нет-нет, конечно, не из-за вас. А потом вас уволили?
– Что? – возмутилась женщина. – Уволить? Я сам ушел. Не могу жить в одном доме с юден. – Последнее слово она произнесла с нажимом.
– Что вы сказали? – Коронер с недоумением посмотрел на помощника, а тот с не меньшим на него.
– Митци Бергман. Она юден… ну, еврей по-вашему. А я наци. Австрийский наци.
– Да, но при чем тут…
– Притчард, она тоже юден. А я не могу находиться рядом с юден.