Суд королевской скамьи
Шрифт:
— Я категорически отвергаю подобные лживые утверждения.
— То есть вы никогда не говорили ничего подобного?
— Нет, никогда.
— Кстати, вы упоминали, что иногда вам ассистировал доктор Лотаки.
— Может быть, раз десять-двенадцать.
— Не говорил ли он нечто подобное?
— Нет.
— Вы говорили, что предпочитали делать спинномозговое обезболивание.
— В зависимости от условий и предполагавшейся операции.
— И утверждали, что предварительно вводили морфий.
—
— Доставляет ли страдание такая пункция даже после инъекции морфия?
— Нет, если ее проводит опытный хирург.
— Зачем была нужна предварительная инъекция?
— Чтобы успокоить пациента и ввести его в полубессознательное состояние.
— И все это вы делали прямо в операционной?
— Да.
— Даже учитывая, что между глазами пациента и операционным полем был экран из простыни, предполагаю, он мог все видеть по отражению в зеркальном рефлекторе лампы.
— Рефлектор очень искажает изображение.
— То есть вы не видели необходимости вводить пациента в полностью бессознательное состояние?
— В течение одного дня мне приходилось проводить так много самых разных операций, что я старался прибегать к самым быстрым и безопасным методам.
— В каком состоянии были ваши пациенты?
— Они дремали в полубессознательном забытьи.
— Я же предполагаю, что они были в бодрствующем состоянии, потому что никакого морфия вы им не давали.
— А я говорю, что давал им морфий.
— Так. Дальше. Присутствовал ли Восс при операциях?
— Да.
— И объяснял вам, что он делает. Обеспокоило ли вас, что он стерилизует здоровых, полных сил людей?
— Я знал об этом.
— И без сомнения, он проводил эти эксперименты потому, что в то время никто толком не знал, может ли рентгеновское излучение стерилизовать половые железы.
Качнувшись, Кельно схватился за ограждение трибуны для свидетелей, потому что ясно увидел ловушку, расставленную ему Баннистером. Он в отчаянии бросил взгляд на своих адвокатов, но те не поднимали глаз.
— Ну же? — с той же мягкостью в голосе Баннистер потребовал от него ответа.
— Как врач и хирург я знал о некоторых разрушительных эффектах рентгеновского излучения.
— Я бы хотел уточнить, что в полной мере никто не знал об этом. Иными словами, не проводилось никаких работ в этой области.
Любой человек, имеющий отношение к медицине, знает, что радиация опасна.
— В таком случае, если это так хорошо известно, почему же Восс продолжал экспериментировать?
— Спросите у Восса.
— Он мертв, но вы-то, доктор Кельно, тесно сотрудничали с ним в то время. Я предполагаю, что Восс хотел точно установить, какая доза радиации необходима для стерилизации здорового человека, потому что он не знал ее, и никто не знал, а я предполагаю, что Восс объяснял вам свои замыслы и
— Не знаю.
— Разве их не забирали в лабораторию, чтобы удостовериться, сохранили они жизнеспособность или нет?
— Может быть.
— Я предполагаю, что изъятие желез можно было бы считать вторым этапом эксперимента.
— Нет.
— Но когда эти люди подвергались облучению, эксперимент на этом не заканчивался, не так ли?
— Я оперировал, чтобы спасти их жизнь.
— Будучи уверенным, что им угрожает рак? Кто непосредственно проводил облучение?
— Немец-лаборант по фамилии Креммер.
— Насколько он был опытен?
— Опыта у него явно не хватало, и именно поэтому я и опасался возникновения рака.
— Понимаю. Опыта не хватало. Он был повешен за свои деяния, не так ли?
— Я протестую, — вскочил сэр Роберт.
— Протест принимается.
— Какая судьба постигла капрала Креммера? — продолжал настаивать Баннистер.
— Возражаю, милорд. Мой ученый коллега явно пытается обвинить сэра Адама в том, что он был сознательным сообщником. Он не был нацистом и не по своей воле принимал участие в этой деятельности.
— Смысл моего вопроса, милорд, полностью отвечает сути дела. Я высказываю предположение, что все эти операции представляли собой часть экспериментов, являясь не чем иным, как экспериментальной хирургией. Другие были приговорены к повешению за участие в данных экспериментах, и я хочу доказать, что доктор Кельно мог и отказаться от проведения их, но он старался обеспечить себе освобождение из лагеря.
Гилрой задумался.
— Всем нам в настоящее время известно, что капрал СС Креммер был повешен. Но я прошу присяжных воспринимать данную информацию с предельной осторожностью. Вы можете продолжать, мистер Баннистер.
Сэр Роберт медленно опустился на место, пока Баннистер благодарил судью.
— Итак, перед вами в операционной прошло не менее двух дюжин человек, и вы видели, к каким результатам приводит жесткое облучение.
— Да.
— И вы также сообщили, что капрал Креммер был не очень опытным специалистом, в результате чего вы опасались возникновения раковых опухолей. Это вы говорили?
— Да, говорил.
— А теперь, доктор Кельно, давайте предположим, что облучал не капрал Креммер, а гораздо более опытный рентгенолог. Существовала бы в данном случае опасность поражения яичников и яичек.
— Боюсь, что не понимаю вашего вопроса.
— Ладно, давайте уточним его. Каждое из мужских яичек находится в своем отделении, на расстоянии около дюйма друг от друга. Так?
— Да.
— А женские яичники отстоят друг от друга на расстоянии примерно в пять или семь дюймов.