Суд Линча (Очерк истории терроризма и нетерпимости в США)
Шрифт:
Когда знакомишься с обстоятельствами дела Оппенгеймера и читаешь нравоучительные речи его высоконевежественных судей, на ум невольно приходит "Современная идиллия" великого сатирика Салтыкова-Щедрина. "Я знаю, — заявляет один из главных ее персонажей, — что система, допускающая пользование услугами заведомых прохвостов в качестве сдерживающей силы относительно людей убеждения, существует не со вчерашнего дня. Из человека — положим, заблуждающегося, но в идейном смысле все-таки возвышающегося над общим уровнем, делают загадку, и угадывание этой загадки предоставляют прохвосту… Разве невежественный прохвост может возвыситься до постижения… сложных и трудных явлений. — Нет, он только будет выкрикивать
"Сейчас, когда нам угрожает тысяча ловушек техники и механизация человека, мы должны больше, чем когда-либо, требовать свободы личности, а не подчиняться слепо и безоговорочно тому, что обычно считается правильным и несомненным, — говорил своим судьям Оппенгеймер. — Больше, чем когда-либо, мы должны заботиться о человеке. Мы видим настойчивую необходимость в новых связях между людьми. Я боюсь того, что мы переживем: мы живем в домах и не знаем соседей, все мы чужды друг другу. Мы должны избавиться от скрытничанья и больше доверять людям".
Патологический, преувеличенный страх перед "коммунистической угрозой" парализовал моральный дух американцев. В стране устанавливалась система всеобщей слежки. Выросли целые легионы платных и добровольных соглядатаев, тайно следивших за умонастроением и образом мыслей американцев в тысячах учреждений. В одном лишь государственном департаменте в 1955 году действовало более тысячи осведомителей; циркуляр государственного секретаря от 15 апреля 1954 г. вменял всем служащим госдепартамента в обязанность информировать администрацию о настроениях друг друга.
"Страна, которая, подобно древним Афинам, смотрит на прихлебателей, паразитов, льстецов, как на исключения, противоречащие народному разуму, как на юродство, — такая страна есть страна независимости и самостоятельности, — писал К. Маркс. — Народ же, который, как все народы доброго старого времени, право думать и высказывать истину предоставляет только придворным шутам, может быть только народом зависимым и обезличенным".
Существенным недостатком современных американских социологических исследований правого экстремизма в США является резкое различие, которое они проводят между правыми движениями и официальным правопорядком. Такие американские социологи, как Д. Белл, С. Липсет, Т. Парсонс, Д. Рисмен, Р. Хофстадтер, склонны недооценивать значение того факта, что плоть и кровь американской государственной системы — целая армия правительственных служащих и политических деятелей самых разных рангов — несет в себе богатый запас наследственных признаков домонополистической эпохи. Мелкобуржуазный взгляд об исключительности американской общественной системы все еще определяет образ мыслей этих людей, что безусловно проявляется в том, какими методами они защищают интересы буржуазной системы в целом и крупного монополистического капитала в особенности. Новейшая история Соединенных Штатов Америки доказывает, что эти интересы защищаются догматически, на мелкобуржуазный манер "прямого действия", сильно напоминающий тактику фашистских режимов.
В наиболее полном виде эти методы проявились в нынешнем столетии дважды, и каждый раз они были вульгарной, панической реакцией мелкобуржуазного ума на очередной успех социализма; первый раз — реакцией на победу Октябрьской революции в России ("красная паника") и второй раз — реакцией на появление после второй мировой войны целого ряда стран, пошедших по пути строительства социализма.
Американский политический порядок похож на раздвижное кресло: в одно время он может быть террористической диктатурой, в
Иное дело — Европа. История итальянского и немецкого фашизма доказывает, что установление террористического режима в европейской обстановке требует в качестве обязательного условия полной ликвидации прежнего политического порядка со всеми его буржуазно-демократическими институтами и учреждениями.
Соединенные Штаты Америки — страна чрезвычайно плодовитая на мелкобуржуазные движения фашистского типа. Для послевоенного периода это так же верно, как и для предыдущего, который мы уже рассмотрели.
"Джентльмены, вы альфа и омега Америки, вы согласитесь со мной, что угроза коммунистической опасности велика как никогда. Времени осталось мало. Мы еще не погибли, но уже стоим на решающем распутье", — так охарактеризовал современный политический момент Роберт Уэлч на учредительном заседании "Общества Джона Бэрча" 8 декабря 1958 г.
"Железный малый" Голдуотер, так же как и Уэлч, не питает никаких иллюзий относительно смысла происходящих в мире событий. Он смотрит на ядерное оружие с сугубо практической точки зрения и в одном из своих сочинений всерьез развивает мысль об атомной бомбе как прогрессивной вехе военной истории. Тем не менее проблемы внутренней политики по-прежнему "терзают" правых экстремистов. "Москва внушает мне меньше страха, чем Вашингтон и центральное правительство", — признается Голдуотер, мечтающий отсечь от континента весь восточный район страны и пустить его по воле волн.
"Хотя политическая жизнь в Америке редко сотрясалась острыми классовыми конфликтами, она постоянно служила ареной для необычайно рассерженных умов", — пишет Р. Хофстадтер. В настоящее время в Соединенных Штатах существует до двух тысяч преимущественно мелких ультраправых организаций. Поскольку они не отличаются друг от друга принципиально, достаточно будет остановиться на самой крупной из них — "Обществе Джона Бэрча".
"Из всех демагогов, когда-либо появлявшихся на политической арене Америки, Уэлч наиболее бесцветен, наиболее скрытен, наиболее уязвим, — пишет М. Шервин, автор специального исследования о движениях американских ультра. — И все же там, где он выступает со своими речами, происходит резкое размежевание людей на два враждебных лагеря".
Уэлч — "человек дела". "Одно из двух: или работать, или петь с русского голоса" — вот политическая "мудрость", которую он настойчиво внушает своим последователям. Считающий демократию "обманом", Уэлч построил организацию на началах военной дисциплины и наделил себя непререкаемой властью.
Излюбленная тактика бэрчистов — проникать в любую организацию для распространения своих взглядов. На церковных митингах, политических собраниях и публичных форумах фигура бэрчиста, дающего "достойную отповедь" предыдущему "прокоммунистическому" оратору, не редкость. Поскольку они давно уже махнули рукой на Вашингтон как на "прибежище предателей, деморализованных коммунистической пропагандой", каждая политическая акция федерального правительства, если она продиктована сколько-нибудь трезвыми соображениями, встречается ими в штыки. Они организовывают шумные кампании и митинги "по борьбе с предательским совещанием в верхах" или "с предателями, живущими на государственный счет", или "за привлечение к ответственности Эрла Уоррена" и т. д. Политические деятели и редакторы газет, считающие своим долгом выступать против экстремизма, часто находят среди своей корреспонденции письма бэрчистов, полные глупейших нравоучительных сентенций или угроз. Помимо писем бэрчисты используют телефонные разговоры, которые дают, по их убеждению, больший психологический эффект.