Суд Линча
Шрифт:
– Не знаю даже, что сказать, – тот с видимым сомнением разглядывал полотно. – По-моему, твой вкус начинает портиться. Но если жене не понравится, обратно принесу.
– Вот и хорошо, – обрадовался Леднев, быстро запаковал картину и завязал веревку. – А жене обязательно понравится, даже не сомневайся.
Вместе они вышли из спортклуба, Леднев бережно поставил картину на заднее сиденье «Жигулей» Мельникова и только тогда вздохнул с облегчением.
– А что с этой Надей у тебя? – спросил Мельников, приглаживая растрепавшиеся волосы. – Что-то серьезное?
– Сам не знаю, – честно ответил Леднев. – Странная эта связь, у меня такого ещё не было. Кажется, я немного запутался. Но соблазн оказался выше меня.
– Столько женщин вокруг, но ты выбрал именно эту, – спасаясь от ветра, Мельников под горло застегнул «молнию» зеленой куртки. – У тебя ещё не кончились старые неприятности, по этому городу, по этим мостовым разгуливает убийца твоей бывшей жены, а ты уже ищешь новые неприятности.
– Я ничего не ищу. Просто встретил женщину, которая мне нравится, хорошую женщину. Ну, кто виноват, что до меня её встретил мой спонсор Некрасов?
– Решай сам, – Мельников протягивая руку.
– Подожди. Открой мне ту дверцу, не могу разговаривать здесь, весь рот песком забит, – он сплюнул, обошел машину сзади и забрался на сиденье рядом с водителем. – У меня просьба. Слушай, Егор, мне нужна пушка. На случай самообороны. У тебя ТТ есть?
– У меня много чего есть, – неопределенно ответил Мельников. – Только ТТ тебе ни к чему. Сейчас лето, жарко. Где ты его собираешься носить? За поясом безрукавки? Да он весит полкило. Для ближнего боя такой пистолет не нужен. Большой вес, большой заряд патрона, высокая скорость пули. Это не то, что тебе требуется для душевного спокойствия. Хочешь ПМ?
– Даже не знаю. Так себе пистолет.
– Ну вот, предлагаешь нормальную пушку – морщится, – Мельников щелкнул языком. – Легко умещается в кармане, девятый калибр. Чего ещё тебе надо? Гранатомет? Главное, на этот ствол у меня лицензия. Если тебя с ним возьмут, скажешь, я был у тебя в гостях и оставил по рассеянности. Теперь ты хочешь вернуть пистолет хозяину. Это все, что я тебе могу предложить. Прямо под твоим сиденьем в тряпочке. Обойма снаряжена. Носи за поясом под курткой или пиджаком.
Он наблюдал, как Леднев, согнувшись, вытащил из-под сиденья предмет неопределенной формы, завернутый в грязноватую тряпицу. Леднев быстро сунул пистолет во внутренний карман пиджака, а тряпку отправил обратно под сиденье.
Шатров ожидал Мельникова на лавочке возле летней эстрады парка «Сокольники». Издали своим унылым видом он напоминал любовника, потерявшего в ожидании дамы последнюю надежду на встречу. Но если подойти ближе и посмотреть в лицо Шатрова, становилось ясно, что в своем теплом, не по погоде пиджаке он парится здесь и слушает болтовню сидящих рядом великовозрастных подружек вовсе не из-за своего большого чувства к женщине, а пришел сюда по делу. Мельников, появившись откуда-то из-за спины, похлопал Шатрова по плечу.
– Виноват, – и развел руками.
– Еще пять минут и я ушел бы.
– Я тебе мороженое куплю, – сказал Мельников, за разговором с Ледневым он действительно потерял много времени, опоздал на встречу и теперь чувствовал свою вину.
Мельников сел на лавочку и протянул Шатрову раскрытую пачку сигарет. Солнце зарылось в глубокую белую тучу, порывы ветра разогнали повисший над асфальтом зной.
– Я перелопатил всю картотеку, – сказал Шатров, затянувшись сигаретой, – этот Ярцев, понятно, у нас отметился. Нашел я его по пальцам, которые он оставил в квартире убитой Агафоновой. Довольно удачная инсценировка самоубийства и вдруг промашка – эти пальцы. Видимо, он рассчитывал, что смертью пьянчужки Агафоновой всерьез никто заниматься не станет. Скорее всего, этот расчет оправдался бы, не свяжи прокуратура смерть Агафоновой со смертью Ледневой. Рано или поздно это случается со всеми преступниками, начинают верить в свою безнаказанность, тупость милиции, инстинкт самосохранения притупляется… Ты лично следственной группе помог. Теперь личность преступника установлена, дело из прокуратуры передают в следственную часть МУРа. Значит, не через неделю, так через месяц этого Ярцева возьмут.
– По эпизодам убийств все улики против Ярцева косвенные, ни одного свидетеля. Думаю, в суде удастся доказать два эпизода мошенничества. Получит он свою золотую пятерочку и, глядишь, через пару лет встретим его где-нибудь здесь, в Сокольниках, на центральной аллее: «Здравствуйте, гражданин Ярцев. Как поживаете?» «Не жалуюсь, гражданин начальник, спасибо». Вся доказательная база на соплях держится, и ему это известно.
Шатров вынул из кармана две фотографии и протянул их Мельникову.
– Вот герой твоего романа, анфас и профиль. Симпатичный на вид мужик. Волевой подбородок, правильные черты лица. Похож на актера театра на Таганке, как его там, не помню. Всегда положительных героев играет. Так вот, Ярцев – это псевдоним. Настоящая фамилия Никитин Максим Семенович. Родился сорок три годика назад, в Омске. Закончил заочный химико-технологический институт, по специальности не работал, около двух лет трудился на городском телефонном узле в отделе развития. Вынужден уйти оттуда, в обход очереди помогал людям установить телефоны. Затем на три года след Ярцева обрывается. Чем он занимался все это время – неизвестно.
Попался он на том, что собирал с граждан деньги на покупку земельных участков. Местное ГУВД пострадавшие завалили заявлениями. Действовал он не очень ловко, Никитина арестовали, но денег при нем не оказалось. Тогда он получил по обвинению в мошенничестве четыре года общего, освободился через три года за примерное поведение. Потом он вынырнул в Питере, основал там по подложным документам городскую финансовую компанию, директором которой стал некий Маслюк Игорь Степанович. Позже выяснилось, что документы у Маслюка украли и по этим краденым документам зарегистрировали фирму. Никитин сошелся с одним из руководителей отдела корсчетов Сбербанка, при его поддержке получил кредит и конвертировал деньги. В том же Питере действовала другая финансовая компания «Артис», учредителем которой по документам являлся некий Старостин, он же Никитин, он же Ярцев. Компания собирала деньги с вкладчиков под договоры займа, но за четыре месяца своего существования не провела ни одной финансовой операции. Деньги исчезали неизвестно где. Когда подошел срок выплат по договорам займа, исчез и сам Никитин.
Его искали в Питере. Но он перебрался в Москву и надолго залег на дно. Очень верный ход. Сам знаешь, в Москве можно жить годами без паспорта и прописки и не попадать в поле зрения милиции, если правила дорожного движения не нарушать. По моим подсчетам, Ярцев давно обеспечил себе старость, но успокаиваться не собирался. А дальше ты лучше моего знаешь.
– Ну, в московской карьере Ярцева тоже ничего нового не появилось, – Мельников задумчиво смотрел на фотографии. – Те же финансовые аферы. Надо отдать ему должное, действует он с размахом, умеет обставить это действие. На тот же завод «Стройпластмасс» он пачками возил банкиров, руководителей компаний. Показывал им огромное здание цеха, кстати, ему не принадлежащее, оборудование для выпуска линолеума, план перспективного развития. В Москве он действовал под своим любимым псевдонимом Ярцев. Все это оборудование уже было десять раз перезаложено и продано с предоплатой, а новые кредиты все текли и текли. По натуре он одиночка, недоверчив, для каждого дела набирает новых статистов. А директора завода «Стройпластмасс» он, как мне кажется, взял в дело. Но этим эпизодом пусть занимается управление по борьбе с экономическими преступлениями.
– А Леднева? – спросил Шатров. – Она-то Ярцеву на кой ляд понадобилась? Вот этого я понять не могу. Мокрые дела не его профиль. А тут он вляпался.
– Убийство Ледневой приближается к планке совершенства, все сделано более чем грамотно, – Мельников убрал фотографии в карман. – А понадобилась ему Леднева только потому, что для следующей аферы требовались новые действующие лица. Только поэтому. Пойдем пройдемся немного, – Мельников встал.
– Так вот, когда Ярцев обосновался в Москве, он одно время жил у подруги Ледневой, той самой Агафоновой, – продолжил Мельников. – Для Агафоновой это была черная полоса жизни, она осталась без работы, почти без денег. Ушел муж, предварительно получив хорошую доплату за обмен большой престижной квартиры на другую, в ветхом доме у кольцевой дороги. А тут приехал знакомый из Ленинграда, то есть Ярцев, которому она временно, пока он не подыскал себе приличного жилья, уступила комнату. Ярцев пожил у неё около двух месяцев и съехал на новое место. Но он вспомнил об Агафоновой спустя года полтора, когда для следующей аферы ему понадобились новые люди. Сама Агафонова для его игры не годилась, она давно потеряла облик прежней лощеной актрисы, быстро постарела, опустилась.