Суд Линча
Шрифт:
Но у Агафоновой оставались кое-какие знакомые из её прежней жизни. Леднева, например. Эта кандидатура подходит по всем параметрам. Внешне привлекательна, ничего не понимает в бизнесе, ведет довольно замкнутый образ жизни и нуждается в деньгах. Но возле Ледневой вьется этот красавчик Лучников, который только тем и занят, что тянет из неё последние деньги. Ярцев организует якобы случайную встречу с Ледневой в ресторане, где присутствует и Лучников. Ярцев, хорошо понимая, что за фрукт Лучников, легко его отшивает. Между ним и Ледневой устанавливаются дружеские доверительные отношения.
Обойдя центральную клумбу по широкому периметру, Мельников с Шатровым пошли на второй круг.
– Агафонова во время встречи со мной сыграла одну из своих ролей. Несчастная женщина, порядочная и несчастная, но обиженная людьми. В эту роль ей и вживаться не надо. Все выглядело очень достоверно. Ярцеву ничего не стоило завоевать доверие, и даже сердце женщины. Он убеждает Ледневу начать собственный бизнес, снимает небольшой подвальчик в одном местном НИИ, вместе с Ледневой идет в регистрационную палату и регистрирует ТОО по её документам. Я читал устав этого товарищества, там много что понаписали: закупка за рубежом товаров народного потребления, какие-то платные услуги населению и прочая ерунда.
Ярцев заключал с организациями и предприятиями, коммерческими и государственными, липовые договоры о совместной деятельности. Это уже не новый фокус, который позволяет делать деньги из воздуха. Скажем, ты директор какой-нибудь государственной конторы, заключаешь с ТОО договор о совместной деятельности. Это товарищество якобы сделало в твоем офисе скрытую электропроводку или поменяла старые унитазы на новые. Перечисляешь товариществу деньги за эту работу. Там их обналичивают, оставляя себе два-три процента комиссионных, остальное отдают обратно грязным налом. По ведомости работники твоей конторы получают гроши и платят с этих грошей мизерный налог. Основную часть денег ты выписываешь им наличманом без всяких ведомостей, платежек и так далее.
Итак, Ярцев оставляет себе два-три процента, а это хорошие деньги с большого оборота. Главбух товарищества, старушка-бабушка, переводит заработанные Ярцевым деньги со счета на счет другой его фирмы. Ярцеву остается забирать и конвертировать выручку. При этом он ни за что не отвечает. Леднева нужна для того, чтобы она, генеральный директор этой лавочки, подписывала финансовые документы. Если возникнут проблемы, на неё можно повесить всех собак. Просто, и никаких капиталовжений, кроме как платы за аренду подвала.
Шатров на минуту задумался.
– Но откуда у тебя эта информация?
– Я нашел эту бабушку бухгалтера, – просто ответил Мельников. – Она ведь ни от кого не пряталась, не ушла в бега. Ей без малого семьдесят, подрабатывала деньжат к пенсии. Ярцев её не баловал, положил старухе скромный оклад государственного служащего. Но она и этому была рада. Эта бабушка много чего рассказать может. А поскольку я лицо не официальное и хорошо плачу за информацию, со мной она говорила откровенно. В начале года Ярцев заключил договор с ответственным работником одного муниципального округа. По этому договору фирма, которой руководила Леднева, обязалась капитально отремонтировать электрооборудование в нескольких муниципальных домах. Какую взятку получил этот хрен из муниципалитета – разбираться не мне. Приемо-сдаточные акты он подписал. Деньги за невыполненные работы поступили на расчетный счет фирмы Ледневой.
Спустя неделю, они должны были по фиктивному договору поступить на счет несуществующей фирмы Ярцева. Дальше конвертация и перевод валюты в Прибалтику на корсчет одного европейского банка, где Ярцев держит свои трудовые сбережения. Отработанная схема, минимальный риск. И вдруг случается дикий, неожиданный сбой. Поступившие со счета деньги, сама Леднева снимает со счета и конвертирует. Куда девалась основная сумма, а это примерно сто восемьдесят тысяч долларов, неизвестно. Скорее всего, Ярцев вернул себе деньги.
– Украсть деньги у Ярцева, такие деньги украсть, – Шатров потер лоб ладонью. – Да, смелый поступок, безрассудный и, главное, совершенно безнадежный. Интересно, на что она рассчитывала? Думала, Ярцев ей простит? Это же смешно. У него жива мать, она полуслепая, проживает в доме казарменного типа, без удобств, с сортиром на улице, хотя сыну ничего не стоит купить ей приличную квартиру. И у такого человека воровать деньги… Это самоубийство.
– Остается только гадать, почему Елена Викторовна решилась на это. Возможно, к тому времени она поняла, чем занимается Ярцев. Подумала, украсть деньги у вора не преступление. Возможно, действовала под влиянием минутного настроения, душевного порыва. Когда рядом с тобой большие деньги, ты можешь их взять, люди, даже самые рассудительные, почему-то свой рассудок теряют. Твердого логического объяснения здесь нет. Думаю, когда Ярцев приехал к ней на дачу разбираться в происшедшем, она наплела, что деньги по фальшивому платежному поручению получил какой-нибудь жулик. Скорее всего, так.
Леднева ведь хорошая актриса. Представляю, как она перед Ярцевым заламывала руки, плакала: ах, ох, нас с тобой обокрали, нас пустили по миру. Вспоминала все уместные к случаю реплики из старорежимных водевилей. Думала, если эта роль окажется убедительной, произведет на Ярцева впечатление, то она останется живой-здоровой, да ещё и богатой. К приходу Ярцева она надела свое самое красивое вечернее платье, она хотела очаровать его, влюбить в себя, сделать с ним все, что угодно. Успех этого бенефиса – жизнь, провал – смерть. Да, прав оказался классик, жизнь – это театр.
Шатров молча дымил сигаретой.
– Жизнь – театр, – повторил он за Мельниковым.
– А дальше оставалось разобраться с Агафоновой, – сказал Мельников. – Она-то все поняла, знала убийцу своей подруги. Агафонова могла вывести милицию прямо на него. Видимо, после моего визита к ней Ярцев забеспокоился и решил действовать. В доверительной беседе за рюмкой она могла болтать лишнее. Мне Агафонова много не сказала, я не нашел к ней правильного подхода. Дальше возможны два варианта развития событий. Вариант первый. Ярцев сматывает удочки. Заводит новые документы и уезжает за границу. Этот вариант я допускаю теоретически. После смерти Агафоновой он почувствовал себя увереннее, думает, подходов к нему не осталось. Он опять ляжет на дно, сменит документы, не торопясь, подыщет новых статистов и возьмется за дело.
– Чем я могу тебе помочь?
– Одна услуга, дружеская услуга, – Мельников смотрел куда-то вдаль, то ли на красную от цветов клумбу, то ли на дальние кроны берез в первых желтых листьях. – Если ваши ребята выйдут на Ярцева раньше меня, они вряд ли станут сразу его брать. Установят наблюдение, попросят разрешение на прослушивание разговоров, станут пасти его, чтобы взять с поличным на следующем деле. Такая операция может закончиться очень быстро, в считанные часы, а может тянуться неделями. Мне нужно, если милиция окажется проворнее меня, мне нужно знать, где найти Ярцева. Клянусь, это последняя к тебе просьба, самая большая. Впредь будешь просить меня только ты. Ни в чем тебе не откажу.