Суд Линча
Шрифт:
Он занес ногу, чтобы ударить носком ботинка в это источающее слезы лицо. Но сидящий на земле мужчина, мгновенно подтянул колено к груди и врезал Ледневу каблуком ботинка в щиколотку опорной ноги. Успев выбросить вперед ладони, Леднев крякнул и тяжело упал на землю. Спрятанный жухлой травой осколок бутылки косо порезал ему большой палец правой руки.
– Черт, мать твою.
Леднев сел почти на то же самое место, где только что сидел его враг и инстинктивно потер ладонью щиколотку. Попытавшись встать, Леднев охнул и снова опустился на траву. Нога не слушалась. Ярцев быстрым шагом уходил по дорожке в сторону диспансера. Леднев застонал от бессилия. Он сунул руку в карман куртки. Вытащив пистолет, обеими ладонями обхватил его рифленую рукоятку и, прицелившись Ярцеву в бедро, дважды выстрелил. Ярцев на секунду остановился, оглянулся через плечо и бросился бежать.
Снова прицелившись, Леднев дважды плавно нажал спусковой крючок. Правая нога Ярцева дернулась в сторону, он повалился на бок, затравленно обернулся, лег на живот и пополз за угол здания.
– Все, – сказал вслух Леднев. – Теперь все.
Превозмогая острую боль в щиколотке, он поднялся на ноги и заковылял к Ярцеву. Тот перестал ползти, перевернулся на спину и громко застонал. Леднев оглянулся назад. Показалось, за кустами, за проволочным забором, услышав выстрелы, стали останавливаться прохожие. Ярцев приподнялся на локтях, посмотрел на разорванную ниже колена брючину, на её материю, быстро вбирающую в себя черную кровь. Он пощупал пальцами, цела ли кость и сказал: «Ох». Леднев встал над Ярцевым, держа пистолет в опущенной руке. В кроне ближней к Ледневу липы прокричала ворона.
– Я ни в чем не виноват, – сказал Ярцев. Капля крови с его подбородка упала на грудь белой сорочки. – Я не виновен. Вы ошибаетесь. Давайте разберемся, я не виновен.
– Я знаю, – сказал Леднев. – Я все знаю.
Он поднял пистолет.
– Я не виновен, – Ярцев упал спиной на траву и закрыл лицо руками.
– Сука, – вдруг заорал Ярцев в полный голос.
– Люди, убивают!
Леднев выстрелил. Ворона, взлетев с дерева, отчаянно закричала, захлопала крыльями и улетела прочь. Пуля, пробив насквозь горло Ярцева, вырвала позвонок. Тело дернулось, изогнулось в предсмертной конвульсии. Замшевая куртка и сорочка задрались вверх, обнажился белый волосатый живот. Леднев взял чуть выше и пустил следующую пулю в лицо, такое умное и немного усталое, между двух голубых глаз. Леднев успел подумать, что так хладнокровно в людей не стреляют. Так загоняют гвозди, одним ударом молотка по самую шляпку. Последний выстрел он сделал в грудь уже мертвого Ярцева, опустил пистолет и стал смотреть, как на белой сорочке, быстро увеличиваясь в размерах, расплывается багровое пятно с черной дыркой посередине. Леднев стоял над телом, не двигаясь, словно пришел сюда слушать тишину.
– Иван Сергеевич, он готов.
Чья– то рука опустилась сзади на плечо Леднева. Он вздрогнул от неожиданности, обернулся. Незнакомый мужчина, больно ухватив Леднева за локоть своей сильной кистью, потащил за собой, за угол диспансера. Леднев, плохо понимавший, что с ним происходит и куда его тянет этот незнакомец, попытался вырваться.
– Я Шатров, друг Мельникова, его бывший сослуживец, – сказал мужчина на ходу. – Пойдемте же. И давайте сюда пистолет.
Незнакомец легко выхватил из руки Леднева уже бесполезное оружие, спрятал его где-то за пазухой. Быстрым шагом они обошли здание диспансера, прошли территорией заброшенного парка, миновав какие-то одноэтажные хозяйственные постройки, через ворота, створки которых, снятые с петель, показывали свои ржавые углы из канавы. Леднев, превозмогая боль в ноге, шагал быстро, почти бежал. Глухой длинный двор, поворот, арка под домом.
– Не бегите, – сказал Шатров. – Идите быстро, но не бегите.
Оказавшись в узком переулке, Шатров снова схватил за рукав свернувшего не в ту сторону Леднева.
– Там машина, нам туда.
– Это же Мельникова «Жигули», – от слишком быстрой ходьбы у Леднева началась одышка.
– Мельникова, – ответил Шатров.
Он залез в машину, открыл дверцу Ледневу и рванул с места. Переведя дух, Леднев вытащил непослушными пальцами сигареты и спички.
– Вы-то как здесь оказались? – спросил он, глубоко затянувшись. Леднев ещё плохо соображал, его мутило, тошнота подкатывала к горлу и снова проваливалась в желудок.
– Мельников просил присмотреть за вами, – сказал Шатров. – Ну, во избежание всяких неожиданностей, недоразумений всяких. – Этот Ярцев мог прийти не один, да мало ли что…
– Или я мог дело испортить, до конца не довести, – продолжил мысль Леднев.
– Точно, – кивнул Шатров. – Все-таки первый раз всегда трудно… Могли не справиться с волнением. Но вы ничего, молодцом.
– А что мне теперь делать?
– Что хотите, – Шатров пожал плечами. – Только не приходите ко мне на Петровку оформлять явку с повинной.
– Не приду, – пробормотал Леднев. – А с этим, ну, убитым, как все…
– Понимаю вас, – Шатров сделал поворот на широкую в восемь рядов магистраль. «Жигули» затерялись в потоке машин. – Убийцу Ярцева станут искать. Дело-то серьезное, убийство сразу в архив не спишешь. Милиция постарается, это уж точно. Но и в милиции не боги служат, люди. Не все нам по силам. А здесь, скорее всего, убийство заказное, действовал опытный исполнитель, – Шатров бросил на Леднева косой взгляд. – Такого голыми руками не возьмешь. Скорее всего с Ярцевым свели счеты обманутые им коммерсанты. А таких, – Шатров присвистнул, – таких много, обманутых. Некоторые в арбитражах, а некоторые разбираются по-другому. На этот раз Ярцеву не повезло. Всегда везло, а тут не повезло. Бывает.
– Значит, Мельников попросил вас присмотреть за мной? – Леднев выдвинул пепельницу и потушил в ней окурок сигареты. – Забавно.
– Мы просто не могли его упустить, – сказал Шатров. – За ним долго гонялись, но он всегда уходил. Способный, между прочим, был человек. Но сегодня на молоке обжегся. Сам притопал на эту встречу. Никаких сюрпризов не ждал. Даже осторожность иногда притупляется. С утра Ярцев позвонил своему знакомому, с которым договорился о встрече. Спросил: все без изменений? Тот ответил: да. И Ярцев пришел. Я до последнего думал, не придет.
– Значит, все прошло нормально?
– Нормально, – Шатров усмехнулся. – Только слишком много грохоту. Почему вы не стреляли в тот момент, когда приблизились к нему на расстояние вытянутой руки?
– Не смог, – честно признался Леднев. – Духу не хватило. Только тогда смог, когда понял: он уходит.
– Неужели к Ярцеву у вас осталась какая-то жалость?
– Выстрелить сразу я не смог. Не знаю почему. Высадите меня там, возле метро.
Шатров остановил машину возле входа в подземный тоннель, протянул Ледневу руку.
– Прощайте, Иван Сергеевич, – сказал он. – Да, кстати, вы не заметили, как легко дышится?
Леднев повел носом.
– А что, разве дождь собирается?
– Нет, просто после того, что вы сделали… – Шатров улыбнулся, – как бы это сказать, воздух в городе стал чище.
Эпилог
К концу рабочего дня, в пятницу, небрежно одетый, по виду пьющий человек вошел в подъезд министерства, где работала Ирина Привалова. Бесшумно он прошагал мимо склонившейся над книгой вахтерши, поднявшись на второй этаж и попетляв по коридору, нашел дверь с надписью золотым по черному: «Канцелярия». Мужчина приоткрыл дверь, заглянул в длинную комнату заставленную письменными столами, с единственным окном в торцевой стене, и несмело переступил порог.